Цири не любит укладываться спать рядом с Аваллак’хом. Она не может расслабиться рядом с ним. Не может быть собой… А сам знающий? Такой ли он, каким хочет казаться? И какой он, когда ее нет рядом? Этого Цири не сможет узнать никогда… А что если за этим спокойным взглядом аквамариновых глаз скрывается совсем другой эльф? Такой, каким она видела его всего раз или два? Такой, каким он был, когда она предложила ему себя в Тир на Лиа? Опасный и… чувственный? Ревнивый собственник. Мстящий за предательство. Умеющий ненавидеть так же сильно, как и любить… Может ли он на самом деле быть таким, или это просто местная луна так играется с Цириным воображением и ей видится то, чего нет?
Обхватив руками себя за плечи, Цири уселась поудобней и вдохнула глубже дурманящий ночной воздух. Может, это пыльца здешних цветов так туманит разум?
«И все-таки интересно, чем он занят сейчас? Если я встану и вернусь, то наверняка найду его спящим. Ничего интересного. А пока я тут, он может делать, что угодно. Вот бы подкрасться к нему незаметно и к-а-а-ак ущипнуть. Хоть раз застать его врасплох. Или за ухо укусить — больно. Интересно, он снова бы стал меня душить… Нет, не стал бы: я же Старшая Кровь как-никак. А если просто взять и… поцеловать его во сне. Он, может, даже и не проснется. Хотя нет, точно проснется и испортит такой момент».
Цири вдруг сообразила, что ей ни с того ни с сего стало жарко, и она спустила ноги на землю. Под ягодицами отчего-то скользко. Она просунула руку меж бедер, чтобы убедиться, что это не кровь. Не кровь. А на лбу, на ключицах и животе — испарина. Дотронулась пальцами до груди — почувствовала, как затвердели соски. Поддавшись искушению, Цири снова провела рукой между ног — едва сдержала стон, и уже не могла остановиться. Откинув голову, начала ласкать себя пальцами. И дрожала. Дрожала. Вошла внутрь, и вдруг замерла.
«Мать моя, Мелитэле, что ж я делаю? А если меня кто-то видит? И слышит. А что если меня видит он?»
Она воровато осмотрелась. «Я на этом дереве — все равно что на трибуне. Слезть, слезть немедленно!»
Она сползла на землю, схватила одежду и уже было хотела одеться, как тут взгляд ее упал на лежащий на земле меч. Особенно внимание притягивала толстая рукоять с закругленным навершием. Хороший клинок, подумала Цири. Отменный эльфский клинок. Проходит сквозь плоть, как нож сквозь подтопленное масло. Но сегодня он, пожалуй, останется в ножнах.
Цири изо всех напрягла слух, чтобы еще раз убедиться, что она одна. Убедить себя, что она одна. «Да кому нужно за мной подглядывать?»
Решительно подобрала меч, а затем, держа его в одной руке, опустилась на четвереньки. Задрала по пояс длинную рубашку. Уже привычным движением и под удобным ей углом уперла острие меча в землю, а сама с бесстыднейшим стоном насадилась на рельефную рукоять. И сразу же начала двигаться, сначала медленно, а затем все ускоряя темп, при этом лаская себя пальцами. «Чтоб ты это видел, чтоб ты это видел, чертов знающий, — крутилось у нее в голове. — Чтоб штаны у тебя лопнули! Чтоб тебе было стыдно! Чтоб ты прятался, как я, в кустах и изливал на траву свою похоть! И чтоб стонал на всю округу, чтобы хоть как-то знать, что ты еще живой и что-то чувствуешь».
И тут Цири стало совсем хорошо. Упершись лбом в траву, она стонала в голос, ощущая, как лоно ее все крепче стискивает в себе рукоять меча. Цири чуть изменила угол наклона, так что навершие клинка коснулось какой-то заветной точки внутри ее тела. Под конец ей пришлось зажать свободной рукой рот, чтобы не закричать, когда волны оргазма накрыли ее с головой.
— Аваллак’х! Аваллак’х…
Оно пульсировало в ее сознании, желало вырваться наружу, а губы беззвучно шептали имя эльфа, пока Цири не пришла в себя. Обессилев, легла на траву и свернулась калачиком.
Подле нее сонно журчал ручей и убаюкивал, убаюкивал. Прежде, чем задремать, Цири поправила рукой рубашку, чтобы та хоть частично прикрыла ей ягодицы.
К полуночи, на этом самом месте, у ручья, и в той же самой позе, полуобнаженную, ее нашел Аваллак’х. С минуту стоял рядом и задумчиво смотрел на едва различимый в темноте водный поток.
Постоял недолго и пошел прочь.
========== Сон ==========
Цири проснулась от легкого, но настойчивого прикосновения чьей-то руки к ее бедру. Улыбнулась, не открывая глаз, что-то неразборчиво промычала и продолжила было дремать, но ей не позволили: чьи-то губы прижались к ее шее, чьи-то длинные волосы защекотали кожу. Цири счастливо вздохнула и снова забормотала:
— Эреди-ин… рано еще…
На это Эредин ничего не ответил, а вместо этого придвинулся к ней вплотную сзади, сжал руками ее бедра, вжал девушку в себя, и Цири почувствовала… почувствовала, что утро не такое уж и раннее и, наверно, действительно пора бы просыпаться.
Откинув голову, она приоткрыла рот для поцелуя, чем эльф незамедлительно воспользовался. Пальцы его тем временем скользнули меж ее ягодиц — Цири вздрогнула от их возбуждающего прикосновения, застонала и потянулась рукой к его паху, чтобы направить его, ускорить процесс… Нежности этим утром не хотелось. Хотелось быстро, жестко, страстно. И Эредин дал ей то, чего ей так хотелось: ворвался внутрь так резко, что Цири аж распахнула глаза. Задержался на пару секунд, а затем толкнулся еще раз, и еще, и еще, а потом… зазвенел.
В панике Цири подпрыгнула на кровати, автоматически протянула руку к источнику навязчивого шума и выключила будильник.
«Божечки мои, это что, все был сон? Это мне на работу, что ли, вставать? Не, погодите, какой сегодня день? Суббота вроде… Да, точно суббота. Слава богине. Будильник забыла отключить».
Перевернувшись с боку на спину, Цири глянула на еще спящего сном тирналийского праведника Кревана. Завернутый в толстое пуховое одеяло по самый подбородок, с взъерошенными волосами и с маской для сна на глазах, похож он был сейчас на гномика — только колпака не хватало для полноты образа. Потянувшись рукой, Цири убрала упавшую ему на лоб белокурую прядь. Эльф поморщился.
— Цирь, щекотно, — пробормотал Креван.
Она слегка ущипнула его за нос:
— Авик, хватит спать! Утро уже!
— Ну и что?
— Как что? Выходные пора начинать.
— Я уступлю тебе пальму первенства. Можешь встать и сварить нам кофе.
— А ты до обеда продрыхнешь.
— Имею полное право.
— Имеешь, имеешь, — процедила Цири сквозь зубы и, упершись локтями в подушку, нависла над Кревановым лицом. Он открыл заспанные глаза. — А мне сон интересный приснился…
— Про что?
— Ну, про прекрасное субботнее утро…
Не долго думая, Цири засунула руку под одеяло и через ткань нащупала единственную проснувшуюся часть тела мужа.
— Цирь, я бы хотел сначала встать, умыться.
Она сжала пальцы.
— М-м, мы можем обойтись без поцелуев.
Креван на секунду задумался.
— Мне просто в туалет надо.
Цири разжала пальцы:
— Понятно все с тобой.
Она сдернула с себя одеяло и молниеносно вскочила с кровати. Стянула со спинки стула халат, накинула его на плечи и босиком направилась в ванную. Креван грустно посмотрел ей вслед.
— Цирь, ты обиделась, что ли? — крикнул он ей вдогонку, но было поздно — дверь за ней захлопнулась и Цири включила воду.
«Он романтичный, говорили они, — думала Цири, стоя под горячими струями в душе, — будет тебе завтрак в постель носить, говорили они. Ага, как же, носит он… И цветы — миллионами алых роз. И ужин при свечах. Прямо мечта, а не мужчина. Правду все-таки папа говорил: доча, в браке нет ничего интересного, так что и не торопись туда. И куда полезла? Зачем? И не надо было на свидание с этим занудой идти. Меня тогда еще Эредин на море приглашал, на яхту, как она там называлась? Нагльфар? Правда там еще с десяток девиц было бы. Ну и что? Зато весело. Вот не поехала тогда, а теперь сплю и вижу всякое… Кофе ему сделать. А вот не сделаю. Пусть сам встает и делает. А я ему не кухарка…»