«Вот и я так же буду сидеть, — думал Коля. — Готовиться к занятиям, писать письма…»
— Это какой полк? — спросил он.
— Господи, куда же это я вас веду? — вдруг тихо засмеялась девушка. — Кругом! За мной шагом марш, товарищ лейтенант.
Коля затоптался, не очень поняв, шутит она или командует им всерьез.
— Зачем?
— Вас сначала почистить надо, выбить и выколотить.
После истории у предмостного контрольно-пропускного пункта она окончательно перестала стесняться и уже покрикивала. Впрочем, Коля не обижался, считая, что когда смешно, то надо обязательно смеяться.
— А где вы меня собираетесь выколачивать?
— Следуйте за мной, товарищ лейтенант.
Они свернули с тропинки, идущей вдоль кольцевой казармы. Справа виднелась церковь, за нею еще какие-то здания; где-то негромко переговаривались бойцы, где-то совсем рядом фыркали и вздыхали лошади. Резко запахло бензином, сеном, конским потом, и Коля приободрился, почувствовав наконец настоящие воинские запахи.
— В столовую идем, что ли? — как можно независимее спросил он, припомнив, что девушка специализируется на супах.
— Разве такого грязнулю в столовую пустят? — весело спросила она. — Нет, мы сначала в склад зайдем, и тетя Христя из вас пыль выбьет. Ну, а потом, может быть, и чайком угостит.
— Нет уж, спасибо, — солидно сказал Коля. — Мне к дежурному по полку надо: я обязательно должен прибыть сегодняшним числом.
— Так сегодняшним и прибудете: суббота уж два часа как кончилась.
— Не важно. Важно до утра, понимаете? Всякий день с утра начинается.
— А вот у меня не всякий. Осторожно, ступеньки. И пригнитесь, пожалуйста.
Вслед за девушкой он стал спускаться куда-то под землю по крутой и узкой лестнице. За массивной дверью, которую открыла Мирра, лестница освещалась слабой лампочкой, и Коля с удивлением оглядывал низкий, сводчатый потолок, кирпичные стены и тяжелые каменные ступени.
— Подземный ход?
— Склад. — Мирра распахнула еще одну дверь, крикнула: — Здравствуйте, тетя Христя! Я гостя веду!..
И отступила, пропуская Колю вперед. Но Коля затоптался, спросил нерешительно:
— Сюда, значит?
— Сюда, сюда. Да не бойтесь же вы!
— Я не боюсь, — серьезно сказал Коля.
Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатым потолком. Три слабенькие лампочки с трудом рассеивали подвальный сумрак, и Коля видел только ближайшую стену с узкими, как бойницы, отдушинами под самым потолком. В склепе этом было прохладно, но сухо: кирпичный пол кое-где покрывал мелкий речной песок.
— Вот и мы, тетя Христя! — громко сказала Мирра, закрывая дверь. — Здравствуйте, Анна Петровна! Здравствуйте, Степан Матвеич! Здравствуйте, люди!
Голос ее гулко проплыл под сводами каземата и не заглох, а как бы растаял.
— Здравствуйте, — сказал Коля.
Глаза немного привыкли к полумраку, и он различил двух женщин — толстую и не очень толстую — и усатого старшину, присевшего на корточки перед железной печуркой.
— А, щебетуха пришла, — усмехнулся усатый. Женщины сидели за большим столом, заваленным мешками, пакетами, консервными банками, пачками чая. Они что-то сверяли по бумажкам и никак не отреагировали на их появление. И старшина не вытянулся, как полагалось при появлении старшего по званию, а спокойно ковырялся с печкой, заталкивая в нее обломки ящиков. На печурке стоял огромный жестяной чайник.
— Здравствуйте, здравствуйте! — Мирра обняла женщин за плечи и по очереди поцеловала. — Уже все получили?
— Я тебе когда велела приходить? — строго спросила толстая. — Я тебе к восьми велела приходить, а ты к рассвету являешься и совсем не спишь.
— Ай, тетя Христя, не ругайтесь. Я еще отосплюсь.
— Командира где-то подцепила, — не без удовольствия отметила та, что была помоложе: Анна Петровна. — Какого полка, товарищ лейтенант?
— Я в списках еще не значусь, — солидно сказал Коля. — Только что прибыл…
— И уже испачкался, — весело перебила девушка. — Упал на ровном месте.
— Бывает, — благодушно сказал старшина.
Он чиркнул спичкой, и в печурке загудело пламя.
— Щеточку бы, — вздохнул Коля.
— Здорово извалялся, — сердито проворчала тетя Христя. — А пыль наша въедлива особо.
— Выручай его, Миррочка, — улыбнулась Анна Петровна. — Из-за тебя, видно, он на ровном месте падал.