— Послушай его, Ян. Вы должны остаться с нами, — внезапно сказала мать, скрещивая руки на груди и волнительно смотря на нас. Должна признать, что она отличная актриса. Браво! Ей только Оскара не хватает!
— Да? И что вы сможете сделать, вы, жалкие куски дерьма? Я не нуждаюсь в защите или ты, папочка, забыл, на что я способен? Думаете, вы сможете защитить её, когда сюда придут наёмники? Пора признать, что вы растеряли свои навыки, сидя в кожаном кресле начальников. Вы ни на что не способные люди, ваше дело — сидеть в уютных кабинетах, считать бабки и отращивать задницы! Для начала себя защитите, а уж потом думайте об остальных, идиоты! — прорычал Ян, сжимая руки в кулаки.
— Как ты смеешь разговаривать так со своей матерью!
— Матерью? Я не вижу перед собой мать. Я вижу только бесчувственное существо, способное на что угодно, кроме сострадания и любви! Право называться «матерью» для начала надо заслужить!
— Ах, ты… — начал было отец, подходя ближе. Среагировав молниеносно, выхожу из-за спины брата и заслоняю его собой. Если я и правда так дорога ему, хотя я в это не верю, то он не станет стрелять в меня. Не посмеет. Наверное.
— Хватит! Прекратите! Убери своё ружье и никогда не смей целиться в меня или Яна!! Хоть на минуту выключите режим тиранов и станьте действительно нормальными! Нам сейчас угрожает реальная опасность, а вы собачитесь друг с другом из-за какой-то хрени! — делаю несколько шагов вперёд, и ствол ружья утыкается в мою грудь. Сердце заколотилось в бешеном темпе, в горле моментально пересохло, но я не собиралась отступать.
— Ян прав, Вы не сможете защитить меня, я Вам не доверяю. Люди, которые на протяжении несколько лет тиранезировали меня и избивали, не могут в считанное мгновение поменяться. Вы — убийцы, вы никогда не станете нормальными родителями. Спасибо за то, что дали мне жизнь, но Вы не принимали в ней должного участия, всё, что Вы делали — это воплощали во мне свои несбывшиеся надежды и мечты. Вы для меня, нет, для нас — никто, пустое место!!! — прокричала я, смотря в гневные глаза отца. Не знаю, что именно хотела добиться от него, но в итоге он опустил ружьё и отступил назад. Выдохнув, сжимаю руки в кулаки и молча иду к выходу. На душе стало как-то легко, плечи свободно расправились, сбросив свой тяжёлый груз. Почему я раньше не додумалась до этого?
Неожиданно сзади меня раздаётся странный хлопок, больше похожий на удар. Обернувшись, увидела, как отец, лёжа на полу, держится за свой окровавленный нос, а Ян сидит рядом. Мать, удивлённо хлопая глазами, стояла на месте. Присев на корточки, Ян говорит:
— Это тебе за Каролину, мразь.
Ни сказав не слова, Ян встаёт на ноги, берёт в руки мою сумку и идёт в мою сторону. Подойдя ко мне, он слега улыбнулся, мол, говоря «Не удержался», и мы вышли из дома. В лицо сразу же ударил морозный ветер, а крупные хлопья снега летели прямо в лицо. Отлично! Сегодня даже погода дерьмовая, хм, как раз под стать моему настроению. Молча дойдя до машины, мы садимся в салон.
Откинувшись на спинку сидения, прикрываю глаза в попытке расслабиться. Неприятный осадок остался на душе. Смогу ли я когда-нибудь простить их? Возможно. Но не сейчас.
— Куда сейчас? — спрашиваю я, когда Ян отъезжает от моего, уже бывшего, дома.
— Егор сказал мне, чтобы я сразу же отвёз тебя на квартиру. Так будет намного безопасней, — отвечает Ян, не отрывая взгляд от дороги. Слегка нахмурившись, подтягиваю колени к груди, благо машина брата была большой и, обняв их руками, спрашиваю:
— Всё настолько серьёзно? В смысле мне теперь вообще нельзя никуда выходить?
— Не совсем, если захочешь прогуляться, обязательно, слышишь меня, обязательно говори об этом мне. Дома старайся к окнам не подходить, твой телефон мы временно заблокировали, чтобы Мартынов не смог вычислить твоё местоположение, вот, — он протягивает мне старый кнопочный телефон. — Здесь забиты наши контактные номера, так же встроен GPS маячок.
— Один звонок и вы, как бэтмены, примчитесь мне на помощь?
— Почти. Егор сегодня не сможет приехать, да и у меня дела, так что сегодня ты будешь одна. Не струсишь?
— Нет…. А Егор, с ним всё хорошо, он стал каким-то странным. Постоянно целует меня, будто я уйду от него или исчезну. У него больше не будет гонок?
— Если не считать того, что он спит по четыре часа в сутки, сидит на одном кофе и постоянно промывает мне мозги по поводу твоей безопасности, то, да, с ним всё хорошо. Нет, с гонками временно пришлось завязать. Знаешь, каждый по-разному выражает свои чувства, Асинский вот, любит целовать тебя. Хотя мои руки до сих пор чешутся врезать ему хорошенько за то, что он развратил тебя. Педофил хренов.