— Лина, тебе дают возможность сказать пару слов… Сможешь? — вновь спрашивает Ян. Киваю в ответ и делаю неуверенный шаг вперёд. Подойдя чуть ближе, останавливаюсь, не решаясь подойти к нему вплотную. Опустив взгляд на крупные бутоны роз и сделав судорожный вздох, говорю:
— Я… Я, правда не знаю, что именно должна сказать… Это… Это невыносимо, ощущать, что человек, которого ты любил всем сердцем, ушёл. Каждая минута, каждая секунда тянется так долго, и, кажется, что этот кошмар никогда не закончиться, — быстро стерев с щеки слезу, прикусываю нижнюю губу. — Я даже не успела толком попрощаться с ним. Мне просто не дали возможности сделать это. И честно говоря, мне очень обидно видеть то, что ни один из вас не скорбит о нём по- настоящему. Вы лицемеры, надевшие маски траура. Никто из вас не может чувствовать то, что чувствуя я.
Положив букет на крышку гроба, молча разворачиваюсь и стремительно направляюсь к выходу, всячески игнорируя голоса позади. Скрестив руки на груди, обхожу машины и не спеша направлюсь в неизвестную мне сторону. Боль с новой силой ударила по сознанию, заставляя меня болезненно кусать губы и глотать собственные слёзы. Смерть не позволяет сказать прощай, она просто образовывает огромную дыру в жизни и сердце. Словно ты кричишь, но никто не может услышать твой крик, чтобы прийти на помощь. Присев на старую скамейку, опускаю взгляд на свои, изуродованные шрамами, руки. Несколько минут сижу неподвижно, затем, зажав ладонью рот, отдаюсь во власть эмоциям. Осознание того факта, что он больше не вернётся, больше не обнимет меня, не поцелует, давили на меня со всех сторон. Три дня. Целых, чёртовых, три дня, мне казалось, что он вот-вот войдет в комнату и скажет, что это были очередные испытания. Но это было лишь самовнушение, которое продолжало давать надежды на то, что всё будет хорошо. Неожиданно рядом со мной кто-то садится. Повернув голову набок, испуганно выдыхаю и, подскочив со скамейки, отхожу на несколько шагов назад. Что он здесь делает? Смотря Мартынову в глаза, я видела в них явное удовольствие от всего, что он видит здесь.
— Что Вам надо? Зачем вы здесь? — шепчу я, продолжая пятиться назад.
— Пришёл принести тебе свои соболезнования, — с улыбкой отвечает он, слегка прищуривая глаза и смотря на меня. Моя спина упирается в чью-то грудь, обернувшись, вижу позади себя несколько высоких амбалов. Они хватают меня за плечи, тем самым препятствуя побегу. Я не стала вырваться, просто продолжала стоять.
— Как благородно с вашей стороны. Сначала убить его, а потом придти на похороны. Да Вы просто святой! — закричала я, сжимая руки в кулаки. Его улыбка превратились в откровенно хищный оскал. Встав с лавочки, он подходит ко мне и, взяв моё лицо за подборок, внимательнейшим образом всматривается в мои глаза.
— Я уже не раз говорил тебе, что человеческие жизни для меня ничего не значат. Войны без жертв не бывает, куколка. Как видишь, я смог поставить Асинского на место. Он раздавлен и не может управлять каналами поставки.
— Зачем ты говоришь мне всё это?
— Затем, что ты, дорогая моя, остаёшься его главным козырем. И поверь мне, когда придёт время, ты будешь умолять меня о пощаде. Не рассчитывай на то, что крепкие стены и многочисленная охрана сможет помочь тебе. Убить его сына было проще простого, главное найти профессионала и слабое место жертвы. Один маленький звонок о том, что ты схвачена, и твой принц на белом коне бросается спасать тебя, вот только до финиша он так и не доехал. Это было захватывающе зрелище.
— Я убью тебя, сукин сын! Убью! Ты заплатишь за всю боль, что причинил мне! — крикнула я, пытаясь ударить его. Неожиданно позади нас раздались быстрые шаги и звук зарядки пистолета. Мартынов оскалился в кровожадной улыбке и, дав своим амабал знак, чтобы те развернули меня, говорит:
— Так-так-так, какая встреча!
Позади нас стояли Андрей, Кира, Ян и несколько человек с автоматами.
— Отпусти её, — прорычал Ян, направляя на Мартынова пистолет. Тот в свою очередь поднял руку вверх, и меня отпустили. Выбравшись из рук амбалов, скрещиваю руки на груди и быстрым шагом иду в сторону брата.