Что-то отвратительное скребётся внутри груди, разрывая, давя, причиняя адскую боль. Хочется содрать с себя кожу, переломать рёбра и вырвать сердце. Чтобы почувствовать то, что чувствовала она. Заставить себя испытать ту же агонию отчаяния и одиночества, понять, что я не должен вмешиваться в её жизнь. Но это сильнее меня. Это чувство засело глубоко внутри сердца. Душит. Сводит с ума. Пересекая ту черту, что заставляет меня отвергать очевидное. Болен ею, и излечить эту болезнь не возможно. Я настолько сильно люблю её, что это причиняет боль. Она спасла меня, вытащив из бездны, в которую я медленно, но уверенно уходил с головой. Стала персональным солнцем, и чем я отплатил ей? Ничем! Я только и делал, что причинял ей боль. С жадностью впитывал её любовь, не отдавая ничего взамен. Эгоист. А она… Она вновь и вновь прощала меня, принимая обратно. Чем же ты так провинилась, принцесса? Зачем я вообще появился в твоей жизни? Унизил. Разбил. Уничтожил. Не оставил ничего, кроме разбитого сердца и одиночества. Прости меня, принцесса, прости за всё. Я не достоин тебя. Ты должна забыть меня, возненавидеть, убить в себе чувства ко мне и жить дальше. Ты сильная. Ты всегда была моим ангелом, с металлическими крыльями за спиной, и никто не сможет сломать их. Ты справишься, и, однажды, найдёшь своё счастье. Я верю, что ты найдешь себе кого-то, кто будет платить тебе взаимностью, а не брать без остатка, как я. А я? Моя участь — быть вечно одиноким. Любить тебя на расстоянии. Топиться в криминальном дерьме. Что-то горячее скопилось в уголках глаз, щиплет, режет, но избавиться от этого не получается. Воспоминания, словно ураган, врезаются в память, отравляя кровь, давя на сознание. Тело словно оцепенело. Острая боль пронзает сердце, образовывая в каменной платине трещину, грозясь выпустить наружу то, что уничтожит. На минуту позволяю воспоминаниям завладеть сознанием, глупо надеясь, что станет легче.
«— У нас есть два часа на то, чтобы собрать всё необходимое и уехать, — сказал Сергей, останавливая машину возле дома. Весьма рискованно появляться здесь, именно сейчас, когда всего лишь несколько часов назад произошла инсценировка моей смерти, но без бумаг, что лежат в сейфе отца, нам ничего не удастся доказать. Последователи Мартынова должны быть уничтожены. Но если честно, мне плевать на бумаги, и на последствия. Я здесь не для этого. Она… Всё пошло не так, как я хотел. Она не должна была быть там, не должна была страдать. Я… Я Должен убедиться в том, что с ней всё в порядке. Хотя, кого я обманываю? Себя? Возможно. Остро режущая боль в груди отравляет сознание и кровь. Что-то мерзкое засело глубоко в сердце, разрывая изнутри. Её голос до сих пор отдаётся эхом в моей голове, а на щеках всё ещё сохранились следы слёз. Я чувствовал свою вину перед ней. Прекрасно знал, что для неё это будет слишком жестоко, и всё равно сделал это. Врал, смотря в её наполненные безграничной любовью глаза. И ведь хотел рассказать ей всё, как есть, чтобы она была готова, чтобы не чувствовала боль. Но не мог. Слишком опасно.
Выйдя из машины и зайдя в дом, я дал Сергею ключи от сейфа, а сам направился на второй этаж, руководствуясь лишь своим эгоистичным желанием увидеть её. Успокоить. Прижать к себе. Вновь почувствовать себя живым. Не должен делать этого — риск провала слишком велик, но ноги самопроизвольно ведут меня к её комнате. Блять! Чёртов эгоист. Не могу. Должен увидеть её. Должен знать. Поднявшись наверх, сжимаю руки в кулаки и, сделав глубокий вдох, иду к её комнате. Но не успел я сделать и двух шагов, как вдруг на моём пути появился Ян, встав между мной и нужной дверью. Его взгляд прожигал во мне дыру, а ярко выраженное напряжение тела кричало о том, что он не намерен пропускать меня дальше. Бьюсь о заклад, что в своих мыслях, он уже убил меня, изрезав на мелкие куски. И я не вправе осуждать его, он, как и я, был против этого. Но мне пришлось согласиться, однако оправдываться перед ним я не собираюсь. Она. Только перед ней я готов искренне раскаяться.
— Какого хера ты здесь делаешь?! — Прошипел он, испепеляя меня гневным взглядом.