Тут и пожалел отец, что не зарубил Петра в схватке, а когда тот, ухитрившись, бросил коня в сторону, чтобы уйти, Ивана охватил приступ дикой ярости.
— Ах, ты так, — процедил он сквозь зубы, — ну тогда получай! — и рубанул сына по поднятой руке.
Только два месяца спустя, когда уже сыновья выписывались из госпиталя, Моторкин сам попросил Лысенко взять их в полк, в эскадрон Чумакова.
В кровавых боях Петр и Никифор искупили свою вину — сражались храбро, доблестно в рядах Красной Армии и заслужили прощение не только отца, но и всех товарищей. Живы они и сейчас. Строят вместе, всей семьей Моторкиных, новую жизнь, за которую пролили столько крови, прошли столько тернистых дорог.
20 августа 1918 г. отряды Данилова и Косолапова заняли поселки Орловку, Мечетку, Рынок. Их успех послужил сигналом к общему наступлению войск северного участка Царицынского фронта.
Морозовско-Донецкая и 1-я Коммунистическая дивизии, рабочие отряды завода «Грузолес» гнали Мамонтова в направлении Басаргино — Карповка, захватывая пленных, пулеметы и винтовки.
23 августа войска центрального участка также переходят в наступление. Через несколько дней они овладели станцией Карповка. В это же время части северного участка выбили неприятеля из Котлубани. Как потом стало известно, здесь белогвардейцы даже бросили канцелярию штаба Мамонтова.
Затрещала белоказачья армия. Сотни, тысячи казаков — иногда целыми полками — стали сдаваться в плен. В районе хутора Вертячего казаки передали красноармейцам 12 пулеметов, 2500 винтовок, сотни тысяч патронов, а также гурт скота в 5 тысяч голов. По этому поводу пленные шутили: «Поедим мясца хоть у большевиков, а не то атаман Краснов все равно отправит Вильгельму нашу скотинку».
Неудержимо продвигаясь вперед, защитники Царицына вышли к Дону.
Враг, однако, не мог примириться с поражением. Красновцы силой ставили под ружье казаков, а с теми, которые отказывались идти в армию, жестоко расправлялись.
Во время боев у хутора Демкина бойцы 1-го Донецкого полка оказались в окружении. Кончились патроны, а белоказаки бросались в атаки. Красноармейцы, изнывая от жажды, рассыпались по улицам, залегли под плетнями и вели редкий огонь. Противник усилил нажим; еще пять — десять минут, и люди могут погибнуть в неравной борьбе.
Но вдруг в конце одной из улиц выросли две всадницы, увешанные мешками. Издали крикнули:
— Товарищи, берите патроны!
Боеприпасы привезли казачки с хутора Ложки Полякова и Юдина. Подъехав к бойцам, женщины распределили патроны и со слезами на глазах поведали о страшной участи своих мужей.
— Пришли они с фронта, — рассказывала казачка Полякова, — на побывку. Не успели отдохнуть, вызывает их атаман и приказывает немедленно отбыть под Царицын. Казаки отказались. Тогда к ним явился офицер Марков и спросил: «Желаете вернуться в свои части?» Мужья повторили отказ. Так прямо и сказали: «Нам, мол, нечего делить с большевиками». Тогда Марков вынул револьвер и пристрелил моего мужа в доме, при детях. Юдин и его товарищи бросились на защиту. Офицер изрубил их шашкой.
Выслушав рассказ, бойцы с новой силой обрушились на белогвардейцев и выбили их из хутора. Среди пленных казаков оказался и палач Марков. Не успел конвоир опомниться, как разъяренные, потерявшие рассудок женщины набросились на офицера, буквально растерзали его.
Желая во что бы то ни стало заставить казаков воевать против Советской власти, генерал Краснов приказал сурово наказывать их за уклонение от службы в белой армии. Таких лишали казачьего звания, выселяли с территории Дона, секли публично нагайками на площадях, бросали в тюрьмы. А семьи красноармейцев отдавались на самосуд местных изуверов-бородачей. У казака командира краснопартизанского отряда Парамона Куркина они сожгли дом, разграбили имущество, а жену били шомполами и коваными сапогами, потом бросили в подводу и отправили в Нижне-Чирскую тюрьму.
Но никакими репрессиями белогвардейцы уже не могли заставить казаков безропотно идти в бой — война надоела всем им, а главное, они с каждым днем убеждались в правоте дела, за которое сражалась Красная Армия.
Используя временное затишье, наши части приводили себя в порядок, принимали пополнение. Однако эта передышка не могла быть длительной. Атаман Краснов и его немецкие союзники не отказались от своих планов захвата Царицына. Потерпев поражение в августе, они незамедлительно стали готовиться к новой авантюре.
Атаман потребовал от генералов Денисова и Мамонтова подготовить новое решительное наступление и начать его не позже конца сентября 1918 года. Краснов поставил перед Донской белоказачьей армией задачу: овладеть городами Царицын, Камышин, Балашов, Поворино, Новохоперск, Калач и другими.