Александр Володин
В сторону солнца
Рассказ
Он стоял поодаль, слушал, как дочь спит.
Она худая, загорелая. У него хорошее лицо доброго человека.
Он подошел к постели, погасил лампу, которую она забыла выключить, постоял в темноте и снова зажег свет. Это ее разбудило.
— Я тебя разбудил?
— Нет, — ответила дочь.
— Ты спала, я видел.
— Я не спала.
— Ну, тогда спи.
— Я не хочу.
— Вчера проболтали всю ночь — я надеялся, что ты сегодня выспишься. И вот опять. Нельзя же не спать две ночи подряд.
— Но ты же не спишь.
— Я привык.
— Ну, садись.
— Я на минутку.
— Вот я вернулась, не попала под машину, не лишилась девичьей чести. Что тебя беспокоит?
— Ты не вернулась. Как ушла от нас, так и осталась.
— Где?
— Не знаю. Если бы я знал!
— Я же все рассказала, боже мой!
— И все равно ничего не ясно. Даже практически. Как тебя оформили на работу? Ни специальности, ни прописки.
— Меня по знакомству взяли.
— Откуда у тебя там знакомство?
— А я вот познакомилась. И через месяц адаптировалась абсолютно. Как вдруг — бац! — вас папа ищет. Я — бежать. И главное, без документов. Вот тут действительно начались бедствия. Незнакомый город — на квартиру без паспорта не устроишься. Пока то да се — меня ночью на вокзале забрали. Дали десять суток за бродяжничество.
— Черт знает что!
— И я еще милиционера обругала. Причем, меня обвинили, что я обругала нецензурно, но ты понимаешь, что нет. И пошло. Отбыла срок, выгоняют, и все. Я прошу — устройте меня на работу! Ничуть не бывало, никому дела нет. А я сама не могу устроиться без документов. Я даже в поликлинику не могла обратиться, когда заболела.
— Черт знает что! Черт знает что! Черт знает что!
— Папа, это естественно. Ты не знаешь жизни.
— Это не жизнь. Это пародия на жизнь.
— Нет, папочка, это и есть жизнь. В третий раз меня уже забрали за бродяжничество и проституцию.
— Не понял.
— Не пугайся, это так обычно и сочетается. Раз я ничем не занимаюсь, сам подумай, кто я?
— Я не хочу, чтобы ты произносила эти слова, я не привык.
— Надо привыкать. Ты должен все знать, это твоя обязанность. Тебе бы в предварительном заключении посидеть, вот ты где бы поднабрался!
— Почему ты убежала от нас?
— Я не от вас убежала.
— От кого же?
— Просто так.
— Ты что-нибудь натворила? Ты боялась?
— Говорю, просто так.
— «Просто так», «просто так»! Сидеть в тюрьме тебе было лучше, чем вернуться домой? Ты знаешь, что такое всесоюзный розыск? Сколько народу я поднял на ноги! Объясни мне, в чем дело? Весь город уже гудит, что у меня сбежала дочь…
— Что объяснить? Я не знаю.
— А… может быть, у тебя нервное переутомление. Это легко излечивается. Надо отдохнуть.
— Я переутомилась, это правда. Сначала выпускные экзамены, потом институтские — год жуткий. И сразу же в институте новый режим занятий, новая обстановка. И вот, сорвалась. Просто переутомление, ты прав.
— Хочешь академический отпуск на год? Поговорить?
— Если ты появишься в институте, я туда не пойду.
— Ты пропустила целый семестр.
— Нагоню.
— Значит, опять переутомление?
— Ничего, я отдохнула. И хватит об этом.
— Нет, не хватит! Не тут собака зарыта. Совсем в другом месте.
— Я повторяю: хватит об этом! Я дома — все в порядке. Даже к лучшему — произошла какая-то встряска. Мы почувствовали, как мы нужны друг другу. Вот один человек исчез, и каждому стало чего-то не хватать.
— С тех пор, как ты убежала, у нас, в принципе, ничего не изменилось. Значит, причина осталась?
— Какая причина?
— Не валяй дурака. Мне не хотелось объявлять всесоюзный розыск, стыдно было. Но если тебе это нужно, действительно нужно, я отпущу тебя сам. И ты можешь не сообщать мне, куда едешь. Но я должен быть уверен, что для этого есть серьезная причина.
— Какая причина, глупость одна! Ветер в голове, вот и вся причина.
— А если я угадаю, какая причина? Ты сознаешься?
— Было бы в чем сознаваться.
— Просто скажешь: да или нет.
— Хорошо.
— Не замешан ли тут твой друг Аскольд? Только не ври… Не хочешь отвечать — не отвечай, но врать не надо.
— Предположим, замешан… Это правда.
— Он что, не русский?
— Русский, русский, просто имя вроде бы эстонское.
— Хоть причина, наконец, выяснилась. Я рад.
— И давай больше не будем об этом говорить. Я не хочу.
— Больше не будем. Я хотел только выяснить причину. И она, прости меня, оказалась такая, что смешно.