— Ох эти камни, — вздохнул он мечтательно. — Может быть, сейчас уже не то время, чтобы торговать камнями. Люди тратят на них деньги, продают их и покупают, но они не приносят им радости. А правила торговли… — махнул он рукой, — настоящие джунгли. Раньше зарабатывал тот, кто был хитрее или оборотистей, а сейчас тот, кто сильнее. Аферистов — пруд пруди. Вы не представляете, каким нужно быть сейчас осторожным, — возмущался он, забыв, видимо, о своей молодости. — И вообще, господа, вкус к камням изменился…
Затем он сказал, что не любит опал, хотя опал — хороший товар.
— Через несколько лет в рай для торговцев камнями превратится Австралия, потому что там вы можете поехать на уик-энд за несколько десятков миль от города и, если хорошо поищете, обязательно найдете какой-нибудь полудрагоценный камень, — добавил он.
— Торговали вы когда-нибудь жемчугом? — спросил его кто-то. Господин Сувонг отрицательно покачал головой. — Это не драгоценные камни. В ювелирных магазинах продают вместе драгоценные камни и жемчуг. Я лично не люблю жемчуг. Он мне представляется окаменелыми или, скорее, ледяными слезами. Знаете, господа, — вздохнул с некоторым сожалением господин Сувонг, — драгоценные камни — это красота, и человек должен любить эту красоту, но одновременно он должен быть и достаточно тверд, чтобы не понести убытков. Я как раз был таким, но сейчас я это оставил и успокоился настолько, что начал торговать земельными участками. Здесь многое зависит от величины участка земли, а не от ее качества. С драгоценными камнями все сложнее. Я привык «работать» с покупателем сам, а не полагаться на компаньона и перекупщиков. Если мне не повезет, то виноват буду только я. Я один рискую, но зато мне не нужно делить прибыль, если повезет. Может быть, на старости лет я куплю какой-нибудь красивый изумруд для себя, для собственного удовольствия. Знаете, изумруд мне всегда напоминает лагуну кораллового острова, а сапфир — небо. Но я бы никогда ничего не купил у своего бывшего компаньона. Он совершенно ненадежный и недобросовестный человек. — Господина Сувонга передернуло от отвращения. — Когда на рынке стали появляться поддельные и низкосортные камни, он купил их и начал продавать, разумеется, не перекупщикам, которые бы легко его раскусили, а случайным покупателям, причем, по цене настоящих камней. Мне он ничего не сказал и, конечно, быстро попался. Это было очень неприятно. Поэтому мы разошлись. Он был новичком в нашей профессии, а захотел работать на свой страх и риск. Но это не проходит там, где нужно иметь хоть какой-нибудь опыт. Если бы он со мной посоветовался, я бы ему подсказал, кому их можно продавать, если уж на то пошло. У меня были хорошие и надежные покупатели. Большинство из них покупало камни или украшения в подарок родственникам, которые сами бы никогда не пришли в магазин. Так что риск был бы минимальный. Но он хотел, чтобы вся прибыль шла только ему. Недобросовестность, неопытность, глупость, — возмущался господин Сувонг. — С этим далеко не уедешь, когда продаешь камни.
Таким образом мы узнали о камнях несколько больше, чем узнает обычный турист. К тому же мы. узнали., как сколачивают в Таиланде состояние.
Через несколько недель после посещения господина Сувонга я осматривал коллекцию Национального музея Таиланда и беседовал с экскурсоводом об истории и традициях Азия, а также о драгоценных камнях. Этот скромный экскурсовод был, очевидно, из тех, кого называют душой музея и кладезем информации.
— Смею вас заверить, — сказал он любезно, — это мое личное мнение и, может быть, ошибочное, но нет камня прекраснее, чем нефрит. Нефрит — чудо, душа Дальнего Востока, радужный цвет грез; он соткан из тонкой паутины красоты.
Так наш экскурсовод в довольно цветистых выражениях описал этот великолепный минерал, который нам известен под названием нефрит, а также под менее романтическим названием — почечный камень. Без его редчайшей разновидности — жадеита — нельзя себе представить ни одни ювелирный магазин, ни один магазин сувениров на Дальнем Востоке. Чаще всего нефрит зеленовато-воскового оттенка, так как содержит небольшое количество хрома, бывает розовый или желтоватый, но самый редкий — почти прозрачный камень. В магазинах продают настоящий и фальшивый нефрит самой разной формы, оправленный в золото или в виде кулона на цепочке, а также в необработанном виде. Он известен тысячелетня, задолго до того, как был классифицирован французским ученым Дамуром.
— Жил некогда в Азии владыка, — начал свой рассказ экскурсовод, — который купил кусок необработанного нефрита размером с большой кулак, прозрачный и такой совершенной красоты, что владыка решил сделать из пего подарок своей очаровательной жене. Он призвал к себе самого искусного огранщика, самого лучшего художника, который работал над нефритом долгих шесть лет. Через шесть лет мастер создал произведение настолько удивительное, что владыка приказал его казнить, чтобы больше он уже не смог сделать ничего подобного. Из куска нефрита мастер вырезал ожерелье, состоящее из ста звеньев. Ожерелье было настолько красиво, что владыке стало жаль дарить такую хрупкую вещь своей любимой жене, он скорее бы обезглавил се, чем отдал ей ожерелье такой красоты, какое еще никто не создавал и никогда больше не создаст.
Экскурсовод получил небольшое вознаграждение за свой интересный рассказ и сказал, что того ожерелья в этом музее нет, оно находится в Национальном музее истории в Нью-Йорке. Кроме того, он объяснил нам, что отличить настоящий нефрит от поддельного, даже от матового стекла совсем непросто и что настоящий нефрит может быть таким же дорогим, как драгоценный камень. Например, недавно в Гонконге было продано нефритовое ожерелье длиной почти 75 см, состоящее из 125 звеньев и весящее 350 каратов, за 150 000 долларов. Но красота нефрита в его цвете и зависит от его обработки. Цена изменчива и преходяща, а красота вечна, изрек он на прощание.
Между тем мы дошли до витрины, где тускло поблескивал большой кусок нефрита, которому была придана форма кочана капусты с сидящим на нем луговым кузнечиком. Кузнечик словно собирался перепрыгнуть с одного кочана капусты на другой.
— Этот экспонат никогда не продавали и не покупали, а только дарили, — сказал экскурсовод. Затем он показал нам несколько кусков необработанного нефрита и обратил наше внимание на то, что его структура волокниста наподобие плотного войлока вокруг кокосового ореха и что нелегко отличить жадеит от нефрита. Если чистый жадеит бесцветен и содержит главным образом соединения алюминия, то в нефрите найдены кальций и магний. Однако ни нефрит, ни жадеит никогда не бывают прозрачными, и большинство сувениров, которые приобретают туристы, изготовлены из похожего, но менее ценного материала.
В заключение мы выпили горячего зеленого чая цвета нефрита, который наш экскурсовод налил в чашки из такого тонкого фарфора, что сквозь их стенки можно было видеть солнечный закат.
— Если бы мне захотелось купить художественную поделку из нефрита, — спросил я его, — что бы вы мне посоветовали?
Экскурсовод задумался, затем улыбнулся:
— Купить ту, которая нравится вам или тому, кому вы ее хотите подарить?
— А что, если нефрит окажется фальшивым? — спросил один из туристов.
— В таком случае это будет только иллюзия правды, — сказал экскурсовод. — Правда, красота и иллюзия — разве они могут существовать одновременно? — добавил он на прощание и низко поклонился.
Не знаю, что еще можно рассказать о драгоценных и полудрагоценных камнях. Когда я думаю об изумрудах, бриллиантах, сапфирах и рубинах, золоте и украшениях, я вспоминаю лицо того экскурсовода. Оно слов-но вырезано из самого дорогого нефрита и как бы дышит очарованием минувших тысячелетий.
8. ОПИУМ И ДОБРОДЕТЕЛЬ
«Вчера гонконгская полиция обнаружила на таиландской рыбацкой лодке тонну опиума и 100 кг морфия стоимостью 5,2 миллиона долларов». (Сообщение из газет.)
«Бангкок. Таиландская полиция арестовала короля героина Юго-Восточной Азии. Он попал в руки полиции, когда его «опиумный караван» под охраной нескольких сотен человек из его личной армии после перестрелки с бирманскими пограничниками перешел границу Таиланда». (Сообщение из газет.)