Когда мы приземлились в Бахрейне, австралийцы были уже так веселы и алкоголь в их крови настолько превышал все другие вещества, что стюардессам пришлось помочь им выйти на пропитанную нефтью землю.
Алкоголь, который у меня в крови, я имею право привезти в любую страну, и наплевать мне на запреты», — гордо заявил один из австралийцев на трапе, с трудом выговаривая слова. В конце концов прощание с австралийцами прошло без происшествий. Потом Тегеран приютил наш самолет минут на сорок, и в лицо нам дохнул ночной жар Ирана. Большая часть пассажиров осталась в самолете, и лишь немногие прогулялись по аэропорту, освежились ледяной ананасовой водой, заглянули в сувенирный киоск, который для удобства путешественников открыт и ночью.
Затем появились новые очаровательные стюардессы и стали предлагать тем, кто хотел спать, одеяла и подушки, другим за небольшую плату наушники, которые можно подключить к розеткам в ручках кресел и послушать любую из записанных на двенадцати магнитофонных лентах многочасовых программ с эстрадной и камерной музыкой, классическими операми и симфониями или звуковое сопровождение фильма на английском или французском языке, а вернее, на французском или английском, поскольку компания все же «Эр Франс». Рядом с кабиной пилота натянули экран, и было хорошо видно даже с дальних кресел. Фильм несколько раз прерывался, пассажирам объясняли, что самолет летит в зоне муссонных бурь: он то и дело проваливался в воздушные ямы; одни следили за действием фильма, другие, прильнув к иллюминаторам, наблюдали за молниями, которые поминутно освещали самолет. И тем и другим было страшно. Фильм продолжался дольше, чем буря, спавшие пассажиры проснулись и чувствовали себя отдохнувшими, и все с удовольствием прослушали сообщение, что мы сейчас приземлимся в Карачи, а командир корабля и весь экипаж благодарят пассажиров за дисциплинированность и прощаются с ними, потому что в Карачи их сменяют.
Когда самолет коснулся земли, фильм как раз приближался к развязке, но показ картины прервали, а мы все сидели и ждали, чем же кончится фильм, но, как оказалось, напрасно. Пассажиры стали просить позволения досмотреть фильм, тем более что они заплатили за наушники. Но нельзя было ничего сделать: фильм принадлежал сменившемуся экипажу. Три японца, сидевшие за мной, с помощью своего представителя, говорившего по-французски, с завидной настойчивостью требовали, чтобы им дали досмотреть до конца фильм или вернули деньги. В салоне самолета вот-вот должна была разразиться буря, но ее легко предотвратила новая, тоже очаровательная, стюардесса в кимоно, объяснившая, что из-за муссонной бури самолет летел с большей скоростью, мы прибыли в Карачи раньше положенного времени и поэтому не успели досмотреть фильм.
После двадцати часов, проведенных в воздухе, мы наконец приземлились в Бангкоке.
Так я оказался в городе, куда можно прилететь из самых разных частей света и самыми разными маршрутами. Из Европы быстрее всех доставляет в Бангкок шведская компания SAS, потому что ее самолеты летают через Ташкент. Мы вышли на летное поле разбитые, невыспавшиеся. В Бангкоке было уже утро, 9.30 по местному времени. Солнце палило так, как и полагается в тропиках, где утром оно неожиданно возникает над горизонтом и нещадно припекает до самого вечера, пока так же внезапно не исчезнет за горизонтом. В Таиланд, конечно, можно прилететь в любое время дня и года. Это зависит от того, из какой части света и самолетом какой авиакомпании приходится лететь. Если же есть время, можно воспользоваться и океанским лайнером, потому что в Бангкоке имеется большой порт. В сущности, эта глава должна была называться не «Как и зачем попадают из Европы в Таиланд», а «Как я прилетел из Парижа в Бангкок в полдесятого утра».
В ней, кроме того, должно быть сказано о цели моего прибытия в Бангкок. ЮНЕСКО в плане своей деятельности в развивающихся странах обращает особое внимание на введение современных методов обучения в высшей школе и модернизацию исследовательской работы в области естественных наук, имеющих фундаментальное значение для развития многих других отраслей знания. С этой целью при участии консультантов из многих стран было разработано несколько обширных, так называемых кардинальных проектов: по физике с центром в Сан-Паулу, Бразилия, по биологии — в Найроби, Кения, по химии — в Бангкоке, Таиланд. «Хозяином» проекта по химии для Таиланда, созданного в лабораториях, институтах, заводах экспертами многих стран и учеными Таиланда, стал университет Чулалонгкорн, а вернее, его химический факультет.
К выполнению этих проектов были привлечены и молодые, подающие надежды ученые, работавшие в университетах главным образом азиатских стран, и некоторые эксперты, участвовавшие в создании проектов, из других частей света, где уровень обучения и уровень самой науки, в данном случае химии, более высок. Они читали лекции, проводили исследования в лабораториях, создавали учебники, учебные фильмы и стремились научить «стратегии исследовательских работ», показать, «как преподавать химию». Короче, ставили своей задачей создать научный центр, где бы проходили подготовку будущие ученые из стран Азии. На основе этого проекта впоследствии был создан крупный научно-исследовательский институт в рамках обширной программы ООН для Азии, главным образом Юго-Восточной.
Все это означало, что меня ждет много работы, удач и огорчений, связанных с ней, как и при любой научно-исследовательской работе, много организационных хлопот, поездок по странам — участницам проекта, посещение учреждений, выразивших желание помогать осуществлению проекта, встреч с представителями организаций, присылающих к нам на учебу студентов. Поскольку я уже и раньше сотрудничал с ЮНЕСКО, то мне поручили возглавить руководство этим центром, называвшимся «UNESCO Pilot Project for Chemistry and Science Teaching and for Chemistry Research». Это название всегда будет напоминать мне Азию с ее многочисленными легендами и неторопливостью при реализации некоторых этапов работы. Длинное название центра мы сократили и назвали его «Бангкок проект». Именно под ним названием я вспоминал о нем позже, когда работал в ЮНЕСКО в Париже и следил за его дальнейшей судьбой. Под таким же названием вспоминал о нем и дома, в Чехословакии. «Бангкок проект» и был той причиной, которая привела меня в Таиланд в половине десятого утра.
Первый день в Бангкоке можно было провести по-разному: можно было попытаться привыкнуть к разнице во времени и температуре и лечь спать в отеле, устроившись у бассейна с чистой синей, как глазурованные изразцы, дезинфицированной водой, или же, не обращая внимания на усталость, дать себя соблазнить предложением совершить ознакомительную прогулку по городу. А во время прогулки как хорошо поболтать обо всем, что может быть интересным для человека из Центральной Европы, впервые попавшего в Таиланд. Я поступил опрометчиво. И тем самым вызвал широкую улыбку, осветившую лицо моего таиландского коллеги. Мы отправились на прогулку по Крунгтепу (в переводе с тайского «Город ангелов»), из-за множества каналов его еще называют Восточной Венецией; десятую часть его трех с лишним миллионов жителей[1] составляют выходцы со всех концов света. Город состоит из двух частей: Бангкока и Тхонбури (бури означает город), разделенных рекой Чао-Прайя. Город занимает 173 квадратных километра «по азиатским масштабам еще совсем молод — ему примерно четверть тысячелетия. Сегодня это типичным город-космополит, соединяющий в себе черты наисовременнейшего порода с восточной экзотикой, поражающий контрастами — вызывающей роскошью богатых кварталов и нищетой покосившихся лачуг бедноты. Бангкок — это двадцатиэтажные отели для богатых туристов, кинотеатры с кондиционерами, сотни ночных заведений, гигантские, многоэтажные магазины и тысячи мелких лавчонок, университеты, старинные храмы, множество ресторанов и харчевен, где белоснежную скатерть заменяет утоптанная глина, а еду подают в деревянных мисках, широкие бульвары и темные, подозрительные улочки.