Иностранцы не смогли бы прожить на восемьсот батов с женой и четырьмя детьми, как живу, например, я.
Я рано остался без родителей. Отец мой работал в лавчонке, где торговали поделками из сандалового дерена, мать вела хозяйство дома и умерла при моем рождении.
Меня вырастила бабушка. Мы жили в Бангкоке, в одном из маленьких деревянных домов бедного квартала, на склоне возле канала, клонга, где ловили рыбу; у дома был небольшой участок, там росли бананы и овощи. Мы никогда не голодали, мы были просто очень бедны. Когда мне исполнилось семь лет, вышел закон о бесплатном обучении в школе. Я начал ходить в монастырскую общественную школу, она была довольно далеко от дома, но школа оплачивала проезд на автобусе и выдала мне бесплатную форму — короткие, до колеи, бриджи и белую рубашку, кроме того, я бесплатно получал в школе обед.
Когда мне было одиннадцать, недалеко от школы открылся индийский ресторанчик, я нанялся туда на работу — резал лук и чеснок, мыл посуду, за что получал тридцать батов в месяц. Примерно через год владелец разорился и закрыл ресторан, а я потерял свой заработок. Тогда я предложил: бабушка будет печь разные тайские булочки, а я буду продавать их до начала занятий в школе. Нам оставалась примерно половина стоимости каждой булочки. Благодаря этому я смог продолжить учебу в средней школе, точнее, в старших классах, где уже ничего не давали бесплатно: ни обеда, ни книг. Каждое утро мы вставали в четыре часа, чтобы успеть побольше напечь. Это было трудное время, но мы терпели. Я закончил среднюю школу в семнадцать лет и хотел стать летчиком: записался на сдачу экзаменов и успешно прошел все испытания, но на медицинском осмотре глазной врач определил, что я дальтоник. Это был тяжелый удар для меня. Но надо было на что-то жить, и я стал работать помощником учителя математики в классах низшей ступени средней школы. За двести батов в месяц, без перспективы на будущее. Выдержал я год, а потом устроился на краткосрочные курсы почтовых служащих и телеграфистов. Через два месяца окончил их и был послан на север в Нонгьяй, это километрах в восьмистах к северо-востоку от Бангкока. Платили мне четыреста пятьдесят батов в месяц. Кое-что я скопил, немного взял в долг и открыл небольшую мастерскую по ремонту радиоприемников и холодильников.
Я женился, у нас родилось четверо детей. На севере мы прожили двенадцать лет. Моего заработка уже явно не хватало. Конечно, кое-как прожить можно было, но никаких перспектив. Что я имею в виду под перспективами? Из моей мастерской никогда не получилось бы даже маленькой фабрики, так как я не смогу научиться сам ремонтировать телевизоры, которые уже начали Проникать и в такие отдаленные места, как те, где мы жили. Мы переехали в Бангкок, и я начал работать в компании «Борнео» за тридцать батов в день, это было больше, чем я зарабатывал на севере. Но работа непостоянная: сегодня есть, а завтра ее могло и не быть, не было ни договора на длительный или хотя бы на месячный срок, ни страховки по болезни, ни пенсионной страховки.
Как-то раз я проходил мимо «Сентрал департмент стер», большого магазина на одной из главных улиц. Шестиэтажный магазин принадлежал одной семье. Там требовался продавец в отдел, торгующий радиоприемниками, телевизорами, магнитофонами и холодильниками. Я им подошел: у меня была хорошая практика и среднее образование, и мне положили зарплату восемьсот батов. Двести пятьдесят батов я плачу за скромную квартиру с электричеством, водопроводом и душем во дворе. Моя жена не работает потому, что мы не можем позволить себе нанять прислугу, хотя девушки, приезжающие из деревень, готовы работать только за еду и крышу, надеясь, что в столице у них будет больше возможности устроить свою жизнь.
Моя жена воспитывает детей и подрабатывает тем, что шьет белье для одного из отделов магазина, где я работаю. У нас есть транзисторный радиоприемник, телевизора нет. Все члены моей семьи знают, что в одном бате сто сатангов и что надо считать каждый сатанг. Мне выделяют в день полтора бата: один бат на автобусный билет в оба конца, полбата на чашку чая со льдом в обеденный перерыв. Обед я получаю бесплатно. Пятьдесят батов мы откладываем на разные непредвиденные расходы. На еду мы тратим семь батов в день и ни сатангом больше, итого двести десять батон в месяц. Это нелегко, но мы не голодаем, рис дешевый, килограмм стоит один бат. Овощи тоже недорогие, фрукты растут у нас в саду возле дома. Как и все тайцы, мы любим свинину, но позволить себе ее не можем, едим в основном рыбу и дары моря, изредка лишь покупаем говядину. Девяносто батов в месяц у нас уходит на сахар, пряности, масло, соль, то есть на то, без чего нельзя приготовить обед. Сто батов вдет на разные мелочи, вроде мыла, стиральных порошков и тому подобного. Что остается каждый месяц, мы откладываем. У нас накоплено четыре тысячи батов, то есть двести долларов. Казалось бы, невероятно, но это так.
Из дома я выезжаю в восемь часов, в девять начинаю работать, улыбающийся, свежий, пахнущий мылом, в темных брюках, белой рубашке, темном галстуке. Рабочий день кончается в семь вечера, с одним перерывом на обед. Домой прихожу страшно усталый. После ужина я мечтаю только об отдыхе и сне. Впереди никаких шансов на перемены, у меня почти максимальная зарплата для человека моего уровня, страховка на старость и страховка на случай болезни для меня, жены и детей.
Может быть, мои дети будут бесплатно получать учебники до окончания средней школы, если они захотят иметь среднее образование. Может быть, им удастся ее закончить на год-два раньше, чтобы поскорее начать зарабатывать деньги.
Один из моих сыновей хочет стать летчиком. Он уже был на медицинской комиссии, со зрением у него все в порядке. Хорошо бы хоть ему повезло. Если же нет, он мальчик скромный и работящий, сумеет прожить и на восемьсот батов в месяц. Ио я надеюсь, ему больше повезет.
Это типичная судьба тайца. Для информации добавлю, что в те годы, когда я жил в Таиланде, билет в кино стоил 5 батов, такси на среднее расстояние —10 батов, сутки в современном отеле — 200 батов, ужин в хорошем китайском ресторане на десять человек — примерно 1000 батов. Экономка в богатом доме или полицейский чиновник получали в месяц 800 батов, немного больше — учитель средней школы. Миллионные доходы получают только предприниматели, крупные торговцы, то есть те, кто начинал с более чем 800 батов.
4. ШАФРАНОВОЕ ОДЕЯНИЕ,
ХРАМЫ, МОНАСТЫРИ, СВЯТЫНИ
И ДОМ ДЛЯ ДУХОВ
В Таиланде, точно так же как и в других странах так называемого тхеравадинского буддизма (Лаос, Кампучия, Бирма, Шри-Ланка), существует несколько общин служителей церкви, среди них важнейшую роль играют бикшу, или биккху (санскр. «нищий»), которые пользуются огромным уважением. Эти монахи очень строго соблюдают все предписания Виная-пигаки: носят одеяние тускло-шафранового пли желто-оранжевого цвета, живут в монастырях и питаются только милостыней. Их часто можно встретить на улицах и дорогах, с бритой головой, с черным зонтиком или веером из пальмовых листьев от палящих солнечных лучей. Туристам следовало бы помнить, что бесцеремонное фотографирование монахов, которые своей яркой одеждой и экзотичным видом, конечно, представляют прекрасный кадр для туристов из Европы пли Америки, просто невежливо. Это же относится и к любопытствующим дамам, которые пристают к монахам с вопросами о буддизме. Монахам этим предписана аскеза, то есть минимальное общение с неверующими, особенно противоположного пола.
Монахи придерживаются строгого режима: в 6 утра их можно увидеть на улицах городов и деревень, хозяйки выносят им еду. У монахов уже приготовлены специальные круглые железные миски. Иногда монахов сопровождают мальчики 10–12 лет, которые живут в монастырях и прислуживают монахам. Иногда в роли служек выступают студенты высших учебных заведений, которые на каникулах присоединяются к монахам, чтобы проводить свободные часы в медитациях. Часов в 8 утра бикшу возвращаются в монастырь. Второй и последний раз они едят в полдень, так же скромно, как завтракают. В половине девятого все монахи собираются на главном дворе монастыря, садятся на землю и начинают читать молитвы. Перед каждой молитвой старший читает стихи из религиозных книг. В 9 они расходятся по своим кельям и садятся за священные тексты Типитаки, которые они должны выучить к полудню. Типитака рассказывает о жизни и учении Будды, В 10 часов монахи отправляются к верующим на разные семейные торжества, на которые они были приглашены. Ровно в час дня они начинают вести уроки буддийского учения или в монастыре, или в церковных школах. Таких школ в современном Таиланде великое множество, по их роль все же ограниченна.