Внезапно она почувствовала, как Сэм вплотную придвинулся к ней вместе со своим стулом.
– Хотите, будем работать вместе? – предложил он, открывая крышку своего ноутбука. Его железный стул не производил никаких звуков, не скрежетал по полу, и Дария, опустив взгляд, увидела, что на ножки надеты желтые теннисные мячи. Окинув взглядом комнату, она заметила, что все стулья читального зала были «усовершенствованы» подобным образом. Именно благодаря теннисным мячам стул Сэма скользил по полу совершенно бесшумно, и Дария почувствовала, что это остроумное решение ей по душе.
От Сэма пахло мылом и чаем – чаем с бергамотом, если точнее. Никакого «Олд спайса». И глаза у него были добрыми. Вот он придвинул стул еще ближе и развернул ноутбук так, чтобы ей был виден экран. Его заботливость напомнила ей Парвиза.
Когда Миранда Катилла уточнила, все ли понимают разницу между столбцами и строками, Дария с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, но когда преподавательница спросила, действительно ли они сознают, что совершенное владение «Экселем» способно совершить в их жизни «табличную революцию», она все-таки фыркнула, хотя и негромко. Сэм, впрочем, услышал и улыбнулся, подняв брови. Улыбался он совсем не так, как могли бы улыбаться друг другу случайные люди, которых вечерние курсы по изучению табличных процессоров временно свели в читальном зале публичной библиотеки. Нет, он улыбнулся Дарие так, как много лет назад улыбались ей юноши – ее ровесники, с которыми она ходила на прогулки в холмы и которые ухаживали за ней еще до того, как Меймени вручила ей свой последний дар, – до того, как поступки и чувства Дарии оказались расписаны по строкам и колонкам того, что называется взрослой жизнью.
Когда Дария возвращалась домой, вечерний воздух казался ей немного приятнее и чище, чем пару часов назад, когда она шла на курсы. О том, почему так произошло, думать ей не хотелось, но, когда она вошла в дом и увидела Парвиза, который сидел на диване и грыз фисташки, Дария почувствовала себя почти виноватой. И это чувство только усилилось, когда в ответ на его вопрос, как все прошло, она ответила:
– О, это было замечательно. Просто замечательно!
Дария так и не попросила вернуть деньги. В конце концов, знания никогда не бывают лишними, к тому же виртуозное владение «Экселем» действительно могло бы помочь ей в работе. Быть может, ее даже повысят и сделают старшим кассиром.
– Тебе правда понравилось? – спросил Парвиз.
– Правда, – кивнула она, стараясь совладать еще с одним приступом вины. Не глядя на мужа, который продолжал лущить фисташки, она поставила на пол сумочку. Ничего не случилось, твердила она себе. Просто на курсах в подвале библиотеки, где преподавала нервная женщина, которая не умела и не хотела гладить одежду, ей улыбнулся незнакомый мужчина среднего возраста. Что тут такого? Дария, однако, не могла лгать себе. Когда она увидела эту улыбку, ее выступающий живот сам собой втянулся, кожа сделалась упругой, мышцы ног снова стали эластичными, как в молодости, а боль в колене исчезла как не бывало. Ей даже не понадобились очки для чтения, чтобы разобрать таблицу на экране его ноутбука. Ее больше не трогало то, как насмешливо Мина закатывала глаза каждый раз, когда она пыталась «учить ее жизни». Казалось, что и неотступная тоска по матери, убитой на тегеранском базаре случайной бомбой, стала не такой острой, как раньше, и на несколько коротких мгновений Дария снова стала собой прежней – юной и беспечной студенткой, которая, стоя на вершине одного из тегеранских холмов, беззаботно смеялась просто потому, что чувствовала себя свободной.
Свободной, как птицы в поднебесье.
Свободной, как горный ветер.
– Значит, тебе понравилось, Дария-джан? – снова спросил Парвиз.
– Да, – коротко ответила она.
– А подробнее?
– Что именно тебя интересует?
– Студенты, преподаватель, обстановка… Что понравилось тебе больше всего?
Дария распустила волосы и тряхнула головой.
– Знаешь, они надели на ножки стульев теннисные мячики!
– Теннисные мячики?
– Ну да.
Парвиз замер, не донеся до рта очередной орех. Казалось, он размышляет над ее словами, и это позволило Дарие подготовиться к новым вопросам. Прежде чем муж сообразил, что к чему, она опередила его, сказав:
– Так ножки стульев не скребут по полу, когда их двигают.
Парвиз кивнул как человек, которого осенило, потом забросил фисташку в рот и несколько раз хлопнул в ладоши.
– Гениально! – воскликнул он. – Хотелось бы мне знать, что они еще придумают.