В машине Мина включила радио и настроилась на программу новостей. «Иран» упоминался исключительно в контексте «мирового терроризма», «нарушения прав человека», «исламского тоталитаризма» и прочих гнусностей. Ах, как хотелось ей хоть раз услышать, чтобы ее родную страну назвали «благодатным краем», «государством свободы и радости»!.. Но ее надежды были тщетны. В конце концов она не выдержала и переключила приемник на волну ретрошлягеров шестидесятых и семидесятых, попав на песню «Ты тот, кто мне нужен» из фильма «Бриолин», которую Джон Траволта пел вместе с Оливией Ньютон-Джон.
Впервые Мина услышала эту песню еще в Тегеране, когда ей и ее лучшей подруге Бите́ было по девять лет. Они танцевали под нее десятки раз – в гостиной, в кухне, на кровати в спальне, между розовых кустов в саду. Эту песню они включали где угодно, но только не на улице, где их могли бы арестовать. В те времена Мина мечтала выйти за Траволту замуж. Его фотографиями были увешаны все стены в ее спальне. Бита тоже повсюду носила с собой фотографию актера, пряча ее под головным платком. Контрабандную кассету они запускали сотни и сотни раз и тысячи раз клялись, что останутся подругами навечно, что бы ни случилось. С тех пор прошел, казалось, миллион лет.
Мина перестроилась на другую полосу, и водитель ехавшей следом машины раздраженно засигналил. Она понятия не имела, где теперь Бита. Вечная дружба продолжалась, пока в стране не произошла Революция и пока последовавшая война не вынудила одну из них бежать за границу. Вечная дружба закончилась тем, что одна из них стала американкой, а другая осталась жить, или, вернее, выживать, в Исламской республике с ее новыми жестокими порядками.
Мина повернула и выехала на мост, соединяющий Манхэттен и Квинс. Последнее письмо от Биты пришло через год-полтора после того, как семья Резайи переехала в Штаты. Тонкая прозрачная бумага письма была плотно обклеена стикерами «Потри и понюхай» с фруктовым запахом. Интересно, если она потрет их теперь, будут ли они по-прежнему пахнуть свежей летней клубникой и лимонами?..
Мина выключила радио.
Уперев руки в бока, мать ждала ее у входных дверей. Она была в розовом домашнем халате, а ее рыжие волосы были, как всегда, собраны в пучок на макушке.
– Я вижу, тебе уже лучше! – крикнула ей в окно Мина, въехав на подъездную дорожку.
– Да, только, пожалуйста, не целуй меня – я вся провоняла луком, – ответила мать, но Мина, выбравшись из салона, все равно чмокнула ее в щеку.
– Что ты сделала со своими волосами? – как всегда спросила Дария.
В гостиной Кавита и Юн-ха пили чай с пахлавой. Кавита была приземистой, полной женщиной с блестящими черными волосами и руками, загрубевшими от работы: в течение многих лет она отскребала ванны в отеле, расчесывала волосы дочерей и перекапывала неподатливую землю в крошечном садике своего дома в Джексон Хайтс, пытаясь выращивать цветы. Юн-ха была миниатюрной и худой. Она всегда очень хорошо одевалась и не пренебрегала косметикой – Мина еще ни разу не видела ее в туфлях на низком каблуке или без чулок.
Едва войдя в комнату, Мина сразу поняла, что настроение у всех троих приподнятое – очевидно, им удалось решить какую-то особенно сложную математическую задачу. Черные вьющиеся волосы Кавиты были в полном беспорядке, а насурьмленные глаза Юн-ха сверкали как алмазы. Увидев Мину, они по очереди обняли ее, расцеловали, дружески ущипнули за щечку и засмеялись.
– Сегодня мы решали кое-какие интегральные уравнения! – сообщила Кавита своим высоким голосом. – Ничего особенного, просто повторяли основы… Мы использовали метод интегрирования для расчета общих затрат на основе переменных издержек.