Сгребаю листья на участке, изо всех сил вдавливаю грабли в землю. Острые зубья разрывают растительность и открывают голую землю, но под ней же ничего нет. Пропалываю весь огород, выбрасываю сорняки. Там тоже ничего нет. Всё, игры кончились.
До каких же пор это может продолжаться, прошло почти два года. Сколько ж можно размазывать себя по участку, как сопли по носовому платку. Муха в стакане. Таращит глаза, и я недоумеваю. Как же такое могло случиться? Как могло так закончиться?
И опять беспомощная Алиса стоит посреди божьего мира и поправляет фартучек. Кот-чудак трется о ее ноги.
— А почему вы знаете, что я ненормальная? — спросила Алиса.
— Потому что ты тут, — просто сказал Кот. — Иначе бы ты сюда не попала.
— А почему вы знаете, что вы ненормальный? — спросила она.
— Начнем с собаки, — сказал Кот. — Возьмем нормальную собаку, не бешеную. Согласна?
— Конечно! — сказала Алиса.
— Итак, — продолжал Кот, — собака рычит, когда сердится, и виляет хвостом, когда радуется. Она, как мы условились, нормальная. А я? Я ворчу, когда мне приятно, и виляю хвостом, когда злюсь. Вывод: я — ненормальный[3].
И Алиса превращается в кота. Плачет, вытирает нос хвостом. И думает: не надо было столько плакать. Теперь меня за это ждет наказание: могу утонуть в собственных слезах.
Плачет и смеется, совсем свихнувшись.
Вот ты как раз и тонешь, девушка, жаль слов твоих и рыданий. Возьмись-ка за работу: столько всего принесено со двора, ни к чему на кухне не притронешься — полно листьев, земли, грязи. А пылищи!
Но я иду в мастерскую. Хочу сделать себе закладку для книжки из старой пластиночки. Отрезаю и подпиливаю, насвистывая за деда. Дотрагиваясь до его вещей, необходимых для ремонта и починки.
Что у тебя? А у меня
Гайки, трубы, силикон
Перчатки, обляпанные краской, копировальный карандаш
Механическая пила
Газонокосилка
Тиски средние
Комплект ключей с полной нумерацией
Запас наждачной бумаги, грабли
Насос, тачка, фталевая эмаль
Ножницы, трубогиб, топор, перочинный ножик
Закрытые двери и
Все, что осталось от запаха березовой воды на подушке
Потому что у деда в последнее время появились залысины на лбу
А что у тебя?
У меня все эти вещи, которые уже теряют смысл
У Яна Станислава были страшно кривые ноги. О таких говорят — «на бочке выпрямляли». Как-то во дворе кто-то из ребят сообщил, что в близлежащей школе сидит балетная комиссия и приглашает детей на просмотр. Что нам мешает, сказал Янек и выбросил окурок в мусорку. Перед комиссией как раз предстали Пётрек с Копинской и Хенек, отца которого переехал трактор. Стол в гимнастическом зале был накрыт скатертью, на нем — вода в бутылках с отскакивающей крышечкой. Толстые пальцы директора школы обхватывали стакан, принесенный по случаю из конуры дворника. Дорогие гости, прибывшие аж с Медовой, уважаемые дамы и господа смотрели на стадо тощих ребят в трико, выделывающих где-то увиденные пируэты. Этакий показ типа «как мы себе представляем балет». Присутствовали также девчонки с мамашами, которые, наверно, с малолетства мечтали о пуантах и вывихнутых щиколотках. Выглядели как примерные ученицы, умеющие вытягивать тело в струночку. И вот меж них появляется Янек. Встал он перед столом и попытался выпрямиться. По залу прокатился приглушенный хохоток. Слишком коротковат свитер, изношенные кеды. Ну и ноги. Один из комиссии так даже привстал и молча воззрился на паренька, будто тот ему плюнул в лицо или надел майку с надписью «Балет — это дерьмо».
А другая дама так начала буквально верещать: «Вон отсюда, иди футбол гонять, с такими-то ногами!».
Теперь и у меня такие же ноги, хотя они скорее похожи на отцовские. Тоже не очень-то прямые, вывернутые какие-то, со странными голенями, как две ветки. Просто у меня совершенно не девичьи ноги. Если б я ходила в платьях, все бы сразу заметили — телка-то поддельная, сказали бы. Нету у меня блондинистых локонов, сладкого взгляда да и ножкой дрыгать не умею.
Это как наследие людей, не имеющих задатков к балету: высок порог для дворовых ног.
Так и в ловушку сравнений легко попасть. Что, мол, я на него похожа, одинаковое чувство юмора, вечно что-то себе под нос мурлыкала и была его любимой внучкой. Ну, была и была. Только, когда он позвонил во вторник 23 августа, в обед приблизительно, фиг была на него похожа, исключено, ничего ему не сказала, только что-то там пробормотала. И исчезла.