Мали велел сказать тебе, что ради успеха дела ты должен всем казаться настоящим натом.
— Хорошо, я исполню все, что мне скажут.
— Да, это необходимо, — заметил Миана. — Впрочем, все это не так страшно, как тебе кажется. Подошвы твои скоро огрубеют и свыкнутся
с твердой почвой, и через несколько дней ты будешь ступать по камням так же свободно, как я.
Твое белое тело тоже скоро загорит на солнце, и никто не заподозрит в тебе европейца.
Вернувшись, Мали с удовольствием увидел, что юноши весело играют близ лачуги. Миана старался показать Андре все таланты своего бессловесного
друга, и Гануман — так звали обезьяну — не мало потешал юношей своим искусством: он послушно ложился и умирал, проделывал деревянной саблей
военные упражнения, с необычайною быстротою взбирался на крышу лачуги и выкидывал там всевозможные фокусы.
— Недурно, — сказал старик, приближаясь к Андре, — Миана уж начал посвящать тебя в наше дело. Тем лучше, время дорого, мы должны ско-
рее уйти отсюда.
— Пойдем хоть сейчас! — с живостью сказал Андре. — Но куда?
— По собранным мною сведениям, для нас открыт только один путь. Инсургенты осаждают Каунпор, Джанси и Агру. Дели, Бейрут и Лукнов
находятся уже в их руках. Но гималайские раджи держат сторону англичан, и все европейцы, населявшие долину Ганга, ради безопасности, перебрались на Муссури. Путь из Каунпора в Муссури для нас отрезан, поэтому нам придется сделать большой обход к северо-западу и пробираться
через Тераи, страну дремучего болотистого леса, лежащую вдоль подножия Гималайских гор. Местность эта необитаема, и в лесах кишат стада слонов, гиппопотамов и других диких зверей. Миновав Тераи, нам придется итти по населенной, но не менее опасной области Дера-Дун. Как видишь, у нас впереди не легкий путь.
— Что ж такое, Мали?— возразил Андре, — может быть, дикие звери окажутся не так кровожадны, как люди. Меня теперь ничто не страшит,
я на все готов.
— В таком случае не будем терять времени,— сказал Мали. — Убери Ганумана, — обратился он к Миане,— и принеси сюда корзины со змеями. Мы сейчас начнем урок.
Когда корзины были принесены, Мали открыл ту, в которой находилась Сапрани, достал свой тумриль и объяснил Андре применение этого не-
сложного инструмента.
Тумриль одна из самых первобытных флейт, изображение которой встречается уже на памятниках глубочайшей древности. Это короткая, воткнутая в маленькую тыкву, дудка, от которой внизу идут две тростниковые трубочки, снабженные несколькими отверстиями.
— Ограничься самой незатейливой мелодией,— сказал Мали, — змеи очень неразборчивы в музыке.
Перебирай не торопясь отверстия тумриля и ты увидишь, что простые однообразные звуки произведут на них чарующее впечатление. Всякий шум
возбуждает их любопытство. Змеи вытягиваются,
поднимаются и, привлеченные блестящими стеклянными бусами, украшающими тумриль, покачиваются, распускают свой капюшон для сохранения равновесия и следуют за всеми движениями игра-
ющего, одним словом — они танцуют. Начинай, саиб!
Андре заиграл на тумриле. При первом же звуке дремавшая в корзине Сапрани быстро выползла и с любопытством поднялась перед юно-
шей, очарованная игрою и блестящими бусами, она следовала за юношей и таким образом обошла с ним лачугу.
— Отлично! Прекрасно! — воскликнули в один голос Мали и Миана.
— Это очень забавно! —Я не думал, что это так легко! — смеялся Андре.
— Теперь мы перейдем к более трудному уроку, — сказал Мали. — Проделай это упражнение со всеми змеями вместе.
Привлеченные звуками тумриля, все змеи выползли из корзин, и вскоре юноша был окружен целыми легионами любопытных пресмыкающихся
всевозможных цветов и величин. Увидав, что страшный круг становится теснее, и змеи все ближе подползают к нему, Андре испугался и, выро-
нив из рук тумриль, бросился искать спасения в лачуге. Но громкий смех Мианы заставил его выйти оттуда. Он собрался с духом, поднял свой
инструмент и решил свою задачу при полном одобрении учителей.
Два дня упражнялся Андре в новом искусстве, на третий день Мали объявил, что его ученик может смело выступить перед самой требовательной
публикой. Он научился не только очаровывать змей, но бесстрашно проделывал с ними другие, более трудные штуки.
— Никакого колдовства тут нет,— смеясь говорил довольный Мали.
ГЛАВА VIII
В ДЖУНГЛЯХ
Бегство. — Первый привал. _____— Миана повар. —
Гануман на страже. — Индийские джунгли. —
Встреча. — Дода
В полночь Мали и его юные спутники покинули лачугу, приютившую Андре. Путники были обременены тяжелой ношей: кроме больших корзин со
змеями, пришлось взять с собой провизии на несколько дней. Под предлогом, что Андре не привык ходить босиком, Миана вызвался нести его
нелегкую ношу и взамен этого поручил ему нести Ганумана. Но обезьяна отказалась от помощи и весело побежала вприпрыжку рядом с путниками.
Путники бодро шагали вперед, даже Андре успокоился в надежде скоро увидаться с родными. Мали не давал ему времени задумываться и
составлял самые радужные планы, а беспечный Миана болтал без умолку, радуясь неожиданному путешествию.
Отправляясь в путь, Мали принял необходимые меры предосторожности и задолго до рассвета углубился со своими спутниками в джунгли. Он
решил избегать селений и больших дорог, пока не минуют Каунпорской области, где Андре на каждом шагу подвергался опасности быть узнанным. Для большей осторожности решено было путешествовать ночью, а днем отдыхать, скрываясь в каком-нибудь безопасном месте.
В первую же ночь наши друзья совершили очень далекий переход и, по знаку Мали, сделали привал лишь тогда, когда достигли глубокого оврага, на дне которого сверкал прозрачный ручеек.
Спустившись не без труда, беглецы расположились отдыхать на берегу ручья. Выбранное для отдыха место было вполне безопасно: над ними
мог бы пройти целый отряд, не заподозрив их присутствия в овраге.
Андре в изнеможении растянулся на свежей траве, между тем как Мали разостлал одеяла,
развязал корзины и занялся своими змеями. Миана, с присущею индусам ловкостью, быстро устроил очаг из камней, собрал топливо и развел огонь.
Не прошло и нескольких минут, как молодой индус снял с очага сковородку с дюжиной дымящихся, вкусных чапати.
Утолив голод, путники завернулись в одеяла и растянулись на траве отдыхать до вечера.
— Если нас застигнут здесь спящими, мы погибли,— заметил Андре.— Не дежурить ли нам по очереди?
— Нам всем необходим отдых,— возразил Миана, — к тому же у нас есть отличный сторож: Гануман большой трус, как и все обезьяны, и при
малейшем подозрительном шорохе разбудит нас своим „гу! гу!".
С этими словами молодой индус плотнее завернулся в одеяло.
В течение всего дня ничто не нарушало покоя наших друзей. Вечером Миана снова развел костер для приготовления скромного ужина. На этот
раз Андре пожелал спечь чапати, и Миана посвятил его в тайны поварского искусства. Приготовление этого скромного блюда весьма несложно:
ячменную муку разводят водою и поджаривают жидкое тесто на каленой сковородке.
Лишь только на темном небе снова засияли звезды, наши путники подняли свои ноши и направились дальше вглубь джунглей.
Читатель ошибается, если воображает, что индийские джунгли состоят из дремучего тропического леса, лишь слабо освещенного редкими лучами солнца. Напротив, здесь вся растительность состоит из густого, колючего кустарника, среди которого лишь изредка встречается одинокое дерево. Огромные пространства этих кустарников часто перемежаются обширными зеленеющими полянами, свидетельствующими о необычайном плодородии почвы. В настоящее время джунгли занимают еще огромные пространства Индии, хотя эта страна считается одною из самых возделанных в мире, и ее 200-миллионное население состоит преимущественно из земледельцев.