— Бедный слон! — воскликнул Андре.
— Да, жаль его, — заметил Мали, — но благодаря ему, мы спокойно проведем ночь. Зверям хватит, чем угоститься, и они не потревожат нас.
Ты, Миана, спишь чутко, наблюдай за костром, если он потухнет, мы погибли.
Опасения были напрасны, высокая груда хворосту пылала ярким пламенем, и вскоре путники наши снова заснули.
Андре заснул тревожным сном, несмотря на усталость, смыкавшую ему глаза, он часто просыпался и прислушивался ко всякому шуму, нарушавшему тишину леса. Невдалеке слышалось злобное рычание хищников, терзавших слона, по временам в лесу раздавался зловещий треск, и через
освещенную костром поляну стрелою проносились олень или дикий кабан, преследуемый пантерой.
При каждом новом шуме Андре вздрагивал, и первым долгом спешил убедиться в том, горит ли костер, затем снова засыпал. Около полуночи ему
послышалось сквозь сон глухое мяуканье, раздававшееся совсем около него. Он быстро приподнялся: кругом царил непроницаемый мрак, и на
потухшем костре сверкала лишь груда раскаленных углей. Вне себя от страха, юноша стал пытливо отыскивать глазами врага и вскоре увидал
вблизи два огненных зрачка, неподвижно устремленных на него.
— Миана, Миана, — прошептал Андре дрожажим голосом, — костер потух! Тигр здесь!
Молодой индус тотчас тихо спустился с дерева, осторожно приблизился к костру и, подняв непотухшую еще головню, с силою метко бросил
ее в голову подкрадывавшегося врага. Головня попала зверю между глаз, он заревел и поспешно скрылся в лесу.
— Другой раз не будешь беспокоить нас! — заметил смеясь Миана, глядя вслед убегавшему хищнику, и, подбавив в костер топлива, молодой
индус поспешил снова взобраться на дерево. — То была только пантера, — сказал он Андре. — Глаза тигра горят ночью, как раскаленные уголья,
между тем как глаза пантеры сверкают подобно оправленному в золото опалу. Хорошо, что ты разбудил меня: она выждала бы, когда костер
совсем потухнет, взобралась бы на дерево — и тогда мне бы несдобровать.
Миама поднял головню и бросил ее в тигра
— Почему ты думаешь, что выбор ее остановился бы на тебе? — спросил Андре.
— Тебя она ни в коем случае не избрала бы!— засмеялся Миана. — Все знают, что тигры предпочитают коричневое мясо белому, а между мною
и Мали выбор, конечно, был бы не труден.
Миана был прав. В Азии не раз приходилось наблюдать, что тигры выбирают свои жертвы из туземцев, но за отсутствием их, не пренебрегают
и европейцами.
Эта ночь показалась Андре бесконечной, так как он больше не мог заснуть. Наконец, мрак рассеялся, и свет стал проникать в лесную чащу.
Хищные звери поспешили скрыться в свои логовища, и в лесу воцарилась невозмутимая тишина, внезапно сменившая страшные ночные шумы. Но
едва первые лучи солнца озолотили вершины деревьев, как раздалось громкое „гу! гу"! обезьян - лангуров и вслед затем весь лес вдруг огласился
веселым щебетаньем и криками пернатых обитателей, приветствовавших восход дневного светила.
Встряхнув свои яркие перья, павлины с резким криком спустились на лужайку, со всех сторон слетались серебристые фазаны, красные петухи
джунглей и тысячи других пернатых, жаждавших освежиться у прозрачного ручья. Если бы теперь кто-нибудь взглянул на эту мирную картину леса,
он не поверил бы, что всего час тому назад на той же поляне разыгрывались кровавые сцены.
ГЛАВА XI
МЕРТВЫЙ ] ГОРОД
Волшебный дворец. — Пророчество. — Крокодилы. — Мертвый город. — Четвероногие жители
Едва взошло солнце, беглецы спустились с дерева, и после скудного завтрака отправились в путь. Мали и Миана, привычные к ночному
шуму леса, отлично воспользовались отдыхом, Андре, не спавший почти всю ночь, изнемогал от усталости.
Старый укротитель змей глядел на юношу с сожалением, но оставаться тут дольше было невозможно. Съестных припасов было мало, и всякое промедление могло дорого обойтись. Если бы путники в течение трех недель не успели выйти из Тераи, им пришлось бы рассчитывать только на дикие плоды, которые встречались далеко не часто. И они настойчиво шли вперед,
через лес, по несколько часов в день, держась северо-западного направления. Но вот, однажды впереди стало так светло, как будто бы лес пришел к концу.
Действительно, они вскоре вышли на опушку леса и очутились на берегу красивого озера, окруженного со всех сторон невысокими холмами.
Озеро это походило на большой пруд, сооруженный рукою человека. В находившейся вдали долине виднелась прямая линия длинной плотины,
через которую широкой лентой с шумом переливалась вода, а самая узкая часть озера была перерезана прекрасной дорогой, выложенной мрамором. Эго было, впрочем, не единственным доказательством, что здесь прежде были люди.
На берегах пруда причудливо отражались в воде очаровательные дворцы с зубчатыми террасами, мраморными куполами и галереями. В середине пруда поднималось обширное здание с высокими башнями по углам, увенчанное куполом, на котором блестел под лучами солнца золоченый трезубец. Вода, поднявшаяся выше своего первоначального уровня, наполовину затопила
нижние этажи этих сооружений, а могучая тропическая растительность прикрыла их зеленой пеленой. Массы цветущих лиан переплетались
между арками, а деревья, выросшие на террасах, придавали им вид висячих садов. Тысячи водяных птиц, белые пеликаны, распростершие широкие
крылья, и розовые фламинго, сидевшие на портиках, оживляли водную поверхность и длинную линию зданий.
' Отражаясь в прозрачном озере, которому окружающие леса придавали темный отблеск, все эти здания напоминали волшебную картину очарованныхили проклятых замков из „Тысячи и одной ночи".
Наши беглецы вскрикнули от изумления и остановились, как бы опасаясь, что все это шутка обманчивого миража.
— Если я не ошибаюсь, — сказал вдруг Мали,— этот пруд не что иное, как Джайя-Талао, озеро Победы, в таком случае за этими холмами находится город Амба.
— Город! — вскричал Андре. — Какое счастье!
Я могу спокойно уснуть эту ночь.
— Да, — ответил Мали, — я надеюсь, что город даст нам убежище, хотя в нем не больше жителей, чем в этих пустынных" дворцах. Я много
слышал о чудесах Амбы и Джайя-Талао, но мне никогда не приходилось видеть их. Можно пройти на расстоянии версты от них и не заподозрить
об их существовании.
— И все это навеки покинуто, — заметил Миана. — Неужели эти прекрасные дворцы никому не принадлежат?
— С тех пор, как последний брамин, бросив в это озеро прах последнего царя Амбы, произнес проклятие, никто не осмеливается приближаться
к этим местам. А между тем, есть предположение, что здесь хранятся неисчислимые сокровища.
— Что же случилось с Амбой? — прервал его Андре.
— Было время, когда Амба был одним из лучших украшений Индии. Мужественный народ Амбы отвоевал эти леса от тигров и змей, и
скоро руками его был построен здесь чудный город. Далеко раскинулись его великолепные поля, и народ Амбы сделался могущественнейшим
и богатейшим из всех народов. При входе в столицу находилась мрачная нездоровая долина, овладеть которой, повидимому, было невозможно.
Полузаглушенная тростником река перерезывала ее и заражала воздух миазмами. Народ Амбы вырубил леса, построил поперек реки плотину, ко-
торую вы видите там, и соорудил этот пруд, названный им озером Победы, — в память того, что он победил своим трудом мятежную природу.
Потом на острове этого пруда был построен величественный замок, о котором говорят вон те развалины. Посреди большой залы совета, занимавшей нижний этаж замка, был поставлен столб из черного мрамора, высотой в три фута. В народе Амба повторяли чьи-то пророческие слова: