– Эх, народу то, – воскликнул кучер, – Не проедем. Пешком надо дальше.
– Забыл совсем. Сегодня же суббота, базарный день, – хлопнул себя по лбу Митрофан, – Придется государь пешком идти, до Коровицких ворот. С этой стороны все выезды сегодня закрыты.
Они вылезли из кареты и стали пробираться дальше через плотную базарную толпу. Но пройти, однако было не так-то просто. Их чуть ли не с силой останавливали назойливые торговцы, предлагая купить какой-либо товар. Митрофан ругался и иногда даже пускал в ход кулаки.
– Что, других мест нет больше в Кваскве, для торговли, – остановившись передохнуть, спросил Сидор, вытирая пот со лба.
– Раньше везде торговали, от Тверской до Закваскворечье, – отдуваясь, ответил Митрофан. – А когда Собякина главой поставили, он там все торговые ряды поносил и всех сюда загнал, на Серую площадь.
– Зачем, – не понял Сидор.
– В одном месте то проще собирать дань. Они же с каждой подводы рубль берут, а с лотка гривенник. Бизнес, однако, – с уважением объяснил Митрофан.
– Да еще просто так места здесь не получишь, – раздался сзади чей-то знакомый голос, – Стрельцам поднеси, омоновцам отстегни. За навоз заплати. И так за все.
Они оглянулись. Рядом с телегой, загруженной полными мешками, стоял, и улыбался им Аким.
– Здравия, желаю, – Аким стянул с головы шапку и поклонился.
– А, ты как сюда попал, – подходя к нему, протянул руку Сидор.
– Строганов от соли отказался. Пришлось сюда везти. А по дороге половину товара забрали, за переезд по мосту, и за место здесь, – криво улыбнулся Аким, – Да и торговля не шибко идет пока.
– Пироги, пироги, горячие пироги, – раздался бодрый голос, проходящего мимо лоточника.
– С чем пироги любезный, – придержал его за руку Митрофан.
– Так, с мясом, с рыбой, с хреном. С чем хочешь, – повернулся к ним лоточник с добродушной улыбкой, на круглом, красном, обветренном лице, и с редкой сбившейся бородкой.
– Петрович, – удивленно воскликнул Сидор.
– Точно, Петрович, – еще больше растянулся в улыбке тот, – Мы где-то раньше встречались, барин?
– Не раньше, а позже, – вспомнив, где он находится, ответил Сидор.
– Так каких пирогов желаете?
–Три с мясом давай – ответил Митрофан и протянул Петровичу серебряную монетку.
Тот снял крышку из большого плетеного короба, висевшего у него на животе, и поддев деревянной вилкой вытащил, по очереди каждому, три ароматно пахнущих, больших, круглых пирога, – Кушайте, господа хорошие.
– Вкусные, – обжигаясь, с жадностью, откусил пирог Сидор.
–А то, – гордо задрал голову Петрович, – Это по старинным осетинским рецептам приготовлено.
– Вот ты врать-то горазд. Где здесь осетинам взяться, – покрутил недоверчиво головой Митрофан.
В это время над площадью раздался дребезжащий звон небольшого колокола, и толпа дружно повернулась в ту сторону, откуда доносился звон и загалдела: «Ведут, ведут. Сейчас начнется», – раздались со всех сторон радостные возгласы.
– Эх, плохо видно отсюда, – вытянулся на цыпочках Петрович, вглядываясь в ту сторону, – А вперед уж не пройти.
– Что там за представление, – поинтересовался Сидор.
– Так сейчас на Лобном месте польских шпионов выявлять будут, – ответил Петрович и, оглянувшись на Акима, попросил, – Друг, пусти на телегу. Оттуда лучше видно будет.
– Залезайте, не жалко, – согласился Аким и они, опираясь на его руку, по очереди взобрались на самый верх, на мешки с солью, откуда сразу хорошо стала видна вся площадь.
В это время на Лобное место, где должно было происходить представление, поднялись под жидкие аплодисменты тот самый интеллигентный с моноклем, который вчера приказал пытать Сидора, вместе с ним вышла одетая в черное длинное платье и в черном монашеском колпаке на голове, худая женщина.
– Сама инокиня Белова сегодня пожаловала, – прокомментировал Митрофан, – и, нагнувшись к Сидору, прошептал ему на ухо, – Вовремя государь, я тебя вчера вычислил и освободил. А то бы сейчас у них там, на Лобном месте под кнутом признавался.
– А в чем признавался, – так же шепотом, спросил Сидор.
– В том, что ты польский шпион и против Квасковского государства.
– Спасибо, – поблагодарил Сидор, – Я тебе этого не забуду.