Эта сценка была подробно изложена во многих утренних сиднейских газетах. Неплохой рекламой обернулось все для компании «Ансент-Анна».
В Сиднее тоже лил дождь. Поздно ночью на такси добрался до отеля «Канберра», где мне был предоставлен все тот же номер 125.
Утром дождь продолжался. Я спустился вниз, купил у подъезда газеты. Они были заполнены сообщениями о необычных ливнях. За сутки в Сиднее выпало около 200 миллиметров осадков. Во многих местах началось наводнение. В газетах были помещены снимки затопленных городов, ферм, разрушенных дорог, но сообщалось и о большой пользе дождя для сельского хозяйства.
К полудню дождь почти перестал. Еду в аэропорт, чтобы лететь в Канберру. Лететь до нее столько же, сколько требуется времени, чтобы съесть пару сендвичей и выпить чашку кофе.
В Канберру я всегда еду с радостью — приятно встретиться с соотечественниками. Здесь можно узнать новости, почитать наши газеты. Ведь уже больше двух месяцев, как я уехал из дому.
К концу дня в посольство позвонил работник Бюро обслуживания мистер Гогин, и мы, как было предусмотрено программой, договорились ехать на автомашине в город Гриффит. Это крупный орошаемый район в засушливой части Австралии. Его называют Мэррумбиджи (по имени протекающей здесь реки). Там мне предстоит подробно ознакомиться с орошаемым земледелием, техникой орошения, гидротехническими сооружениями, переработкой фруктов и овощей на консервных заводах.
В районах городов Гриффита и Лютона мне предстоит пробыть около десяти дней. Эти районы интересны ирригационной культурой, высокой агротехникой орошаемого земледелия, существующей свыше пятидесяти лет.
В 8 утра мистер Гогин с машиной уже у подъезда нашего посольства. На карте он показал подробный маршрут путешествия. От Канберры до Гриффита мы проедем на машине почти 400 километров.
Комфортабельный правительственный «холден» быстро вывозит нас за пределы Канберры. Пасмурно. По небу бегут облака. Но это уже не те облака, из которых льет тропический ливень, хотя и из них нет-нет да и полоснет обильный косой дождь. Но на гладком, чистом асфальтированном шоссе дождь не страшен. Местность холмистая. По обеим сторонам дороги тянутся проволочные изгороди, за которыми на клеверных пастбищах пасутся группы хорошо упитанных овец, иногда мясного скота и изредка — палевых джерзейских коров.
Кое-где пастбища сменяются полями дозревающей пшеницы или ячменя, реже овса. Здесь выпадает достаточно осадков и хлеба растут хорошо. Однако овцам отдается явное предпочтение.
Проехали несколько маленьких городков-близнецов. Но вот местность становится менее холмистой. Кое-где в эвкалиптовых рощах появляется австралийская сосна. Мистер Гогин рассказывает, что там, где растет сосна, по мнению фермеров, хорошо родится пшеница.
Полям пшеницы, ячменя, кажется, нет конца. Среди них, обычно на бугре или возвышенности, видны дома владельцев небольших ферм и их арендаторов, окруженные рощицами или садиками. Примерно в восьмидесяти-девяноста километрах от Гриффита потянулись орошаемые поля с ярко зеленеющими посевами риса. Важно вышагивают на них белые ибисы и аисты. Им здесь раздолье. На влажных рисовых полях в изобилии водится всякая съедобная для них живность.
Рисовые поля сменяются апельсиновыми и лимонными садами. Шароподобные кроны апельсиновых деревьев густо увешаны крупными золотистыми плодами. На темнозеленой листве оранжевые плоды выделяются особенно ярко. За апельсиновыми и лимонными садами простираются персиковые и абрикосовые сады.
Земли здесь нуждаются в искусственном орошении, хорошей обработке и удобрении. Кроме того, их приходится обессоливать.
Подъезжаем к Гриффиту. Это небольшой городок. В нем есть лишь несколько винодельческих заводов да фабрика, на которой изготовляется лимонный и апельсиновый соки, сортируются и упаковываются фрукты.
Остановились мы в небольшой старомодной гостинице. Номера для нас были уже заказаны. В моем номере полкомнаты занимают две огромные кровати. Иду к директору, говорю ему, что я путешествую один и на двух кроватях спать не собираюсь, поэтому хотел бы получить обычный одноместный номер. Директор уверяет меня, что все важные путешественники всегда останавливаются в этом номере. Однако я настаиваю, и директор с неохотой ведет меня в другой номер, стоящий вдвое дешевле.
Наскоро умывшись, едем на ферму, выращивающую персики, апельсины, яблоки, а также некоторые овощи. Среди сада стоит небольшой легкий домик. Нас встречает владелец фермы итальянец мистер Эно Гатто — небольшого роста, сухощавый, подвижный человек лет около сорока. Он говорит, что его ферма очень маленькая: занимает всего около 12 гектаров орошаемой земли. Из них 10 гектаров засажено апельсинами и лимонами, около 1,5 гектара — персиками и яблонями. В междурядьях сада выращиваются морковь, дыни, помидоры. Зимой здесь высевается сладкий турнепс. Всю землю фермер обрабатывает сам.
Мистер Гатто охотно показывает свое хозяйство, просит попробовать крупные апельсины, ведет нас в молодой яблоневый сад. Он рассказывает, что с января по март он убирает морковь, апельсины и дыни, с апреля по сентябрь собирает яблоки, сливы, персики и сладкий турнепс, а в сентябре — апельсины. На ферме имеется тридцатисильный трактор, две грузовые машины и одна легковая. Свою продукцию мистер Гатто отправляет в Сидней, где агент перепродает ее в магазины и за это получает 25 % ее стоимости.
Фермер показывает нам систему дренажных устройств. Прокладка дренажа стоит больших денег. На гектар расходуется около двух с половиной тысяч фунтов. Но без дренажных устройств обойтись здесь невозможно.
Прокладка дренажа
Затем хозяин пригласил нас зайти к нему в гости. На пороге небольшого уютного и чистого домика нас встретила черноглазая подвижная веселая жена фермера, сопровождаемая вереницей ребятишек. Старшим из них я подарил значки. Хозяйка предложила нам закусить и выпить. Закусить мы отказались, но по стакану пива выпили с удовольствием. Фермер и его жена внимательно слушали мой рассказ об орошаемых районах Советского Союза. По их вопросам чувствовалось, что они хорошо разбираются в технике орошения.
Мистер Гогин напомнил мне, что сегодня в пять часов предстоит встреча с мэром города. Тепло распрощавшись с мистером Гатто и его семейством, мы тронулись в путь.
На возвышенной части города в двухэтажном, довольно большом здании, построенном в стиле модерн, размещается городская управа. В просторном кабинете мэра собралось около тридцати членов городской управы. Большинство из них богатые фермеры или владельцы фабрик, магазинов, разного рода бизнесмены. Мэр города, тучный высокий человек лет пятидесяти, поздоровавшись со мной, по очереди знакомит со всеми присутствующими. Чувствую их внимательные, изучающие взгляды.
Мэр говорит, что его и его коллег интересует, почему я прибыл в их район. Отвечаю, что их район известен как край высокой культуры орошаемого земледелия и я приехал кое-чему у них поучиться.
Беседа продолжалась полтора часа. Вначале она носила несколько сдержанный, даже натянутый характер, затем стала более оживленной и теплой.
Члены городской управы расспрашивали меня о технике орошения, применяемой в Советском Союзе, о возделывании различных культур, задавали всевозможные вопросы.
Поблагодарив мэра за то, что в его районе мне предоставляют возможность увидеть много интересного, отправляюсь в гостиницу. А вскоре мы уже спешим на собрание-митинг клуба виноградарей и виноделов, куда меня заранее пригласили.
Клуб находится недалеко от гостиницы, но за нами заехал один из его вице-президентов.
Меня представили президенту клуба и его помощникам. На лацкан моего пиджака тут же прикололи круглую картонную эмблему клуба, на которой были написаны моя фамилия, звание и то, что я являюсь гостем-докладчиком. Последнее меня несколько смутило, ибо быть докладчиком я не собирался.