Солнце уже садилось, а мы еще ничего не ели. Для пунктуальных австралийцев это чрезвычайное происшествие. Заезжаем в кафе при станции. Подкрепившись, возвращаемся в Джералдтон.
В порту, у причалов, пришвартовано около десятка огромных океанских кораблей. К ним от элеваторов подведены трубы-шланги, по которым поступает пшеница. Невдалеке высятся громады элеваторов. Сюда из основных зерновых районов Западной Австралии стекается зерно для вывоза за границу. Снова любуюсь неповторимыми красотами побережья океана. Здесь, в Западной Австралии, пока немного людей, а природа щедра. Да и не только здесь. Сами австралийцы говорят: «Мы пока снимаем сливки, ну а наши внуки и правнуки доберутся и до остального».
Очень остро для многих районов страны стоит проблема воды. Много воды реки Австралии несут в океаны, а ее так не хватает на землях этого засушливого континента. В пустынных районах фермы и промышленные предприятия обеспечиваются артезианскими водами. При этом часто вода хищнически расходуется, бесполезно испаряется, а уровень вод артезианских бассейнов непрерывно понижается. Во многих местах запасы артезианских вод иссякли, колодцы высохли.
Мое пребывание в Джералдтоне закончилось. Чтобы больше повидать, обратно решил поехать на автобусе. От Джералдтона до Перта больше пятисот километров, и дорога с остановками займет одиннадцать часов.
Огромный автобус с довольно удобными креслами мчит меня на юг. По обе стороны дороги тянутся поля созревшей пшеницы. Иногда они сменяются кустарником. Изредка попадаются поселки. Рядом с шоссе проходит железная дорога. Кое-где пшеница уже убрана, и по высокой стерне пасутся овцы. Им здесь раздолье: попадаются колоски, да и в соломе встречается хороший корм. Фермеры откармливают овец на пожнивье.
В автобусе не все места заняты, на остановках выходят и подсаживаются новые пассажиры, несколько раз садились бедно и грязно одетые женщины-аборигенки с детьми. Пожилой шофер мастерски ведет машину, автобус мчится с бешеной скоростью. Мелькают поля, пастбища, овцы, изредка фермы. И везде очень сухо, речки высохли, только ветряки качают воду в огромные баки.
Едем уже почти пять часов. Подъезжаем к небольшому кафе. Время ленча. Шофер останавливает автобус и объявляет, что стоянка будет 40. минут.
Пассажиры устремляются к стойке выпить холодного пива. Кое-кто заказывает обед, а большинство достают сумочки с сендвичами.
Недалеко от дома, в небольшом загоне, обнесенном проволокой, я увидел несколько кенгуру. Они совсем ручные и протягивают головы, выпрашивая поесть. Я предложил им хлеба — отказались, дал кусок апельсина — тоже не пришлось по вкусу. Пошел и нарвал травы. Ее они стали охотно есть. Стоявший возле меня пожилой человек сказал, что кенгуру очень разборчивы в еде и выбирают наиболее вкусные травы.
Шофер приглашает нас занять свои места. Вскоре местность стала меняться. Бескрайние поля и пастбища сменились эвкалиптовыми лесами. Огромные эвкалипты с ровными, гладкими стволами поднимаются на многие десятки метров. Это прекрасный строевой лес. Кое-где попадаются разработки леса. Невдалеке от дороги свалены огромные лесные великаны. Тракторами и автомашинами их стволы подвозят к лесозаводам, окруженным большими штабелями досок, брусьев, деталей домов. Проезжаем мимо молодых посадок леса.
Автобус с ревом берет крутой подъем и по петляющей дороге быстро съезжает в долину. Склоны холмов покрыты рядами виноградников и шарообразными низкорослыми деревьями.
Проезжаем несколько небольших городков. Вот и пригород Перта. Кирпичные домики с красными черепичными крышами, с цветниками у входа, похожи один на другой, как близнецы. Автобус подвез нас к автобусной станции. От нее пешком добираюсь до гостиницы.
Мысленно воспроизвожу в памяти все виденное в Западной Австралии. Места сказочно богаты полезными ископаемыми, но пока огромные запасы железной руды, меди, серебра, золота, урана, асбеста лежат почти нетронутыми. Добывается лишь золото, да и то в малом количестве.
Миллионы гектаров земли можно было бы еще засеять пшеницей и другими хлебами, засадить виноградом, апельсиновыми и лимонными деревьями.
В омывающих материк морях — неисчерпаемое количество различной рыбы. На дне прозрачных вод — раковины, содержащие драгоценный жемчуг. Это ли не дары природы, которые еще не использованы?
В ЮЖНОЙ АВСТРАЛИИ
Утром прощаюсь с дежурным гостиницы и еду в аэропорт.
До Аделаиды лететь свыше четырех часов. В самолете сидят люди самых различных возрастов и занятий. Тут и упитанные, холеные бизнесмены, и чопорные худые старухи, и загорелые, втиснутые в неловко сидящие на них костюмы фермеры, и молодые парочки. В одном из передних рядов сидят две молодые монашки в белых, туго накрахмаленных головных уборах.
Большинство пассажиров летят дальше Аделаиды — в Мельбурн, Сидней.
Из Перта мы вылетели в 8 часов утра, а прилетели в Аделаиду в 2 часа дня. Сказалась разница во времени: Аделаида ведь намного восточнее Перта.
На аэродроме меня встретил мистер Томсон из Бюро обслуживания. Он же отвез меня в гостиницу. Между прочим, он спросил, не соглашусь ли я провести день в семье мистера Джеральда. Тот, узнав, что приезжает русский ученый, Хочет пригласить меня к себе на завтрак, показать город, побеседовать. Я попросил передать мистеру Джеральду, что принимаю его приглашение. Мистер Томсон тут же позвонил мистеру Джеральду и условился, что тот подъедет за мной через час.
В назначенное время к гостинице подъехала старая машина. Выхожу к подъезду и сталкиваюсь с небольшого роста, сухощавым, подвижным, просто одетым пожилым джентльменом. Он встречает меня, как знакомого, и ведет к машине представить супруге.
Мистер Джеральд усаживает меня рядом с собой, а его жена устраивается на заднем сиденье. Он спрашивает, что бы я хотел посмотреть в их городе. Говорю, что мне трудно ответить на этот вопрос, ведь он лучше знает, чем знаменит город.
Центр города утопает в зелени. Широкие улицы обсажены пальмами, фикусами и другими тропическими растениями.
Недалеко от моей гостиницы расположены большой ботанический сад и зоопарк. Кстати сказать, ботанический сад — обязательная принадлежность столицы каждого штата.
Стены многих домов обвиты плющом, диким виноградом. В городе много костелов, высоко в небо устремивших свои готические шпили. Из белого мрамора построены не только церкви, но и многие правительственные и частные здания, фирмы, магазины. Они придают городу особенно нарядный вид.
В восточной части залива Сент-Винсент расположен порт. Здесь у причалов грузятся десятки океанских судов. На них вывозятся шерсть, пшеница, фрукты, виноград, вина, мясо, консервы.
В Аделаиде имеются десятки консервных и винодельческих заводов. А за высоким забором виднеется ряд длинных корпусов. Мистер Джеральд поясняет, что это военный завод. Мой разговорчивый гид рассказывает, что в Аделаиде построено и строится много военных химических и машиностроительных заводов.
От Сиднея, Мельбурна и даже Брисбена Аделаида отличается более спокойным ритмом, меньшим движением на улицах. В Аделаиде изумительный пляж. Когда мы подъехали к нему, берег был забит сотнями машин, и найти местечко, где можно было бы поставить свою машину, оказалось весьма непросто. На наше счастье, одна из машин уезжала, и мистер Джеральд быстро занял ее место.
Побродив по пляжу и налюбовавшись морем, мои хозяева приглашают меня к себе домой. Приближается время диннера — дословно обеда, а по существу ужина.
Мистер Джеральд останавливает машину возле небольшого и довольно старого домика. Миссис Джеральд удаляется готовить ужин, а ее супруг торжественно приносит своего рода книгу посетителей. Дорогой переплет, прекрасная бумага. Около половины ее листов исписано. Каких только путешественников не побывало в этом доме!
Хозяин просит меня написать что-нибудь на английском языке и обязательно указать, кто я и откуда. Мне сразу стало ясно, что именно ради этого и пригласила меня чета Джеральд.
Кроме моего автографа старику нужны были еще и подробности, чтобы блеснуть своей осведомленностью о Советском Союзе.