А.А.: Да, в алгебре дело обстоит именно таким образом.
Холмс: Вы хотите сказать, что в литературе это иначе?
А.А.: Совершенно иначе. Алгебраическая формула, которую вы считаете сутью, в литературе не играет существенной роли. Тут все дело как раз в частностях.
Холмс (уверенно): Так не может быть! Общее всегда важнее частного.
А.А.: Вы правы. Но в литературе это общее проявляется совсем в другом. Ваша ошибка…
Уотсон (при слове "ошибка" он взрывается): Опять ошибка! Мне надоело выслушивать эти постоянные оскорбления! Я знаю Холмса уже почти двадцать лет, и за все это время я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь произнес по отношению к нему слово "ошибка"!
А.А. (миролюбиво): Хорошо, оставим это. Тем более что я как раз собирался снова прибегнуть к профессиональной помощи мистера Холмса… Мистер Холмс, не могли бы вы помочь мне распутать еще одно весьма загадочное дело?
Холмс: Охотно! Вы же знаете, что для меня нет ничего более увлекательного. Чем загадочнее, тем лучше! Я и Уотсон к вашим услугам.
Уотсон (запальчиво): Боюсь, что на этот раз вам придется обойтись без меня! Мне больно видеть, как величайший детектив всех времен и народов унижает свое достоинство, размениваясь на пустяки! Честь имею кланяться! (Отвесив церемонный поклон, уходит.)
А.А.: Мистер Уотсон, подождите! Куда же вы?
Холмс: Не обращайте внимания, он покипятится немного и остынет. Добряк Уотсон слишком самолюбив, но сердце у него золотое… Итак, я слушаю. Введите меня в суть вашего загадочного дела.
А.А.: Речь идет об истории создания одной пьесы. Сюжет ее вкратце таков. Дело происходит в России, в двадцатых годах прошлого века, в маленьком уездном городе. Пьеса начинается с того, что городничий получает письмо. Его предупреждают, что в подведомственный ему уезд вскоре должен прибыть ревизор, инкогнито, с секретным предписанием. Городничий сообщает об этом своим чиновникам. Все в ужасе. Тем временем в этот уездный город приезжает молодой человек из столицы. Пустейший, надо сказать, человечишка! Разумеется, чиновники, до смерти напуганные письмом, принимают его за ревизора. Он охотно играет навязанную ему роль. С важным видом опрашивает чиновников, берет у городничего деньги будто бы взаймы…
Холмс: Позвольте, я не понимаю, к чему вы мне все это рассказываете? Неужто вы полагаете, что я не читал "Ревизора", комедию вашего великого писателя Гоголя?
А.А.: Вы ошибаетесь. Я рассказываю вам сейчас содержание отнюдь не гоголевского "Ревизора". Речь идет о полузабытой пьесе одного современника Гоголя, некоего Квитки-Основьяненко. Пьеса эта называлась "Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе".
Холмс (у него пробуждается чисто профессиональный интерес): Вот как? А в каком году этот самый Квитка написал свою пьесу?
А.А.: В тысяча восемьсот двадцать седьмом.
Холмс: Так-так! А "Ревизор" был написан…
А.А.: (понимает, куда клонит Холмс). Да, в тысяча восемьсот тридцать пятом. Но впервые напечатана комедия Квитки была только в тысяча восемьсот сороковом году, то есть через четыре года после первой постановки гоголевского "Ревизора". И сам Гоголь уверял, что комедию Квитки он не читал…
Гена: Если говорил, что не читал,-значит, не читал! Не станет Гоголь обманывать! Очень ему нужно было чужой сюжет брать! Что он, сам не мог придумать, что ли?
А.А.: Разумеется, мог. Однако Квитка не сомневался, что Гоголю его комедия была знакома. Он смертельно обиделся на Гоголя. Один их современник об этом рассказывал так… Минуточку, я тут специально выписал… (Читает.) "Квитка-Основьяненко, узнав по слухам? содержании "Ревизора", пришел в негодование и с нетерпением стал ожидать его появления в печати, а когда первый экземпляр комедии Гоголя был получен в Харькове, он созвал приятелей в свой дом, прочел сперва свою комедию, а потом и "Ревизора". Гости ахнули и сказали в один голос, что комедия Гоголя целиком взята из его сюжета – и по плану, и по характерам, и по частной обстановке".
Холмс (потирая руки): Да, я вижу, что это дело как раз для меня! История действительно в высшей степени запутанная, и я сочту для себя за честь внести в нее ясность.
А.А.: Погодите, это еще не все. Как раз незадолго до того, как Гоголь начал писать своего "Ревизора", в журнале "Библиотека для чтения" была напечатана повесть весьма известного тогда писателя Вельтмана под названием "Провинциальные актеры". Происходило в этой повести следующее. В маленький уездный город…
Гена: Опять уездный город!
А.А.: Ну, это как раз пустяки. Уездных городов в России в ту пору было множество. Итак, в маленький уездный город едет на спектакль один актер. На нем театральный мундир с орденами и всякими там аксельбантами. Вдруг лошади понесли, возницу убило, а актер потерял сознание. В это время у городничего были гости…
Гена: И тут, значит, тоже городничий?
А.А.: Без городничего, Геночка, в ту пору ни в одном уездном городе не обходилось. Ну, городничему, стало быть, докладывают: так, мол, и так, лошади принесли генерал-губернатора…
Гена: Это они актера за генерала приняли?
А.А.: Ну, разумеется, он ведь был в генеральском мундире. Актера разбитого, без сознания – вносят в дом городничего. Он бредит и в бреду говорит о государственных делах.
Гена: Почему о государственных?
А.А.: Повторяет отрывки из разных своих ролей, Он ведь привык разных важных персон играть. Ну, тут уже все окончательно убеждаются, что он-генерал. А надо вам сказать, что и у Вельтмана все начинается с того, что в городе ждут приезда ревизора…
Гена: Вот это да-а!
Холмс: Простите, а Вельтмана Гоголь читал?
А.А.: Вельтмана, я думаю, читал.
Холмс (бодро): Ну что ж, все ясно! Остается только выяснить, читал ли Вельтман пьесу Квитки-Основьяненко!
Гена: Погодите! Я одну вещь вспомнил! Нам учитель говорил, что сюжет "Ревизора" Гоголю Пушкин подарил…
А.А.: Молодец, что вспомнил. Пушкин действительно собирался сам написать о мнимом ревизоре, но потом раздумал и уговорил Гоголя использовать этот сюжет.
Холмс: Ах вот как? Уговорил?.. Ну что ж, картина окончательно прояснилась. Я пришел к выводу, что Гоголь явно читал и пьесу Квитки и повесть Вельтмана. Он заимствовал у них сюжет своего "Ревизора". Но, чтобы избежать обвинения в плагиате, он решил при этом создать себе так называемое ложное алиби. С этой целью он распространил слух, что сюжет "Ревизора" ему подарил Пушкин… Как видите, дорогой профессор, для человека, владеющего дедуктивным методом, в этой истории нет решительно ничего загадочного!
А.А.: Когда я говорил, что история эта весьма загадочна, я имел в виду совсем другое.
Холмс: Вот как? Что же именно?
А.А.: Загадка состоит в том, что пьеса Квитки и повесть Вельтмана прочно забыты. О них помнят только специалисты по истории литературы. А комедия Гоголя и поныне жива. Как вы это объясните? Ведь если верить вашей теории, в основе гоголевской комедии лежит то же алгебраическое уравнение, что и в комедии Квитки и в повести Вельтмана…
Холмс: Ну, какая же это загадка! История знает множество таких несообразностей. Америку открыл Колумб, а назвали этот материк по имени Америго Веспуччи. Но теперь, после того как благодаря моему дедуктивному методу загадка прояснилась, мы можем восстановить историческую справедливость. Как говорится, Платон мне друг, но истина дороже! Я глубоко чту гений Гоголя, однако это не помешает мне сообщить всему миру, кому принадлежит честь открытия…