Горячий поклонник старых захудалых трактирчиков, где еще можно, блаженно отключившись от всего, спокойно поесть и выпить, я не мог пройти мимо маленького африканского бара в Киси. Он затерялся между домами и ничем от них не отличался, даже крыша у него такая же — из простого волнистого железа. И только яркая вывеска над дверью «Загляните к Хайнекену» сообщает, что здесь питейное заведение. Впрочем, больше ничего и не нужно. Чужие сюда наверняка не заходят, а местные жители и без того знают о его существовании.
Я с любопытством отодвинул занавеску из пестрой ткани и вошел в небольшую комнату. Вокруг двух шатких на вид столиков — несколько низких деревянных стульев, на них вылинявшие зеленые подушки с изображением премьер-министра Габона. Белые оштукатуренные стены увешаны пожелтевшими снимками африканских государственных деятелей и кричащими рекламами напитков, образующими с ними разительный контраст. Посредине потолка шумит вентилятор.
Обстановка очень скромная, но мне она кажется в тысячу раз уютнее, чем в элегантном донельзя ресторане отеля «Парамаунт» на Тауэр-Хилл, где каждый вечер встречаются за виски бизнесмены.
Я сделал несколько шагов вперед. Посетителей нет. Через небольшое оконце проникает узкий пучок солнечных лучей. Хозяйка, сидя за стойкой, спит, уронив голову на голые коричневые руки. Из легкого платья выглядывает правая грудь, которую тихо и спокойно сосет младенец, привязанный платком. До чего же мирная картина! Я разбудил женщину и получил свою порцию спиртного — холодного как лед, свежего, чистого. Многим европейским ресторанам не грех бы поучиться у этого заведения.
Вошел хозяин — киси. Он дружелюбно пожал мне руку: «Хэлло, рад вас видеть» — и включил проигрыватель. Из репродуктора приглушенно звучит зажигательная музыка западноафриканского происхождения. Я заказал вторую порцию и пригласил хозяина присоединиться ко мне. Он не заставил просить себя дважды.
Я решил идти напролом:
— Разрешите мне сделать пару снимков?
— Конечно, если желаете, — без колебаний согласился хозяин, но тут же велел жене выйти. «А жаль, — подумал я, — неплохо бы ее щелкнуть, она часть этого мирка».
Мы продолжали пить в ожидании других посетителей. Наконец вошли два молодых инженера из карьера выше Киси. Я попросил у них разрешения сфотографировать их и получил его. С нескрываемым любопытством следили они за моими приготовлениями — их интересовала техническая сторона дела; и под конец мне пришлось прочесть лекцию о назначении и действии зеркалки.
Когда я наконец хотел расплатиться, хозяин отрицательно покачал головой. Я гость Сьерра-Леоне, а значит, и его гость. Мои решительные протесты не помогли. Он рассердился и просто вытолкал меня за дверь.
Посещение маленького бара в нескольких километрах от Фритауна памятно мне не только по сделанным снимкам. Это было краткое, но очень знаменательное знакомство с африканским складом ума.
КОНТРАСТЫ, ВЕЗДЕ КОНТРАСТЫ
Гулять утром по оживленным улицам Фритауна — большое удовольствие. Хотя тропическая жара уже лежит тяжким бременем на тесной сети узких переулков и открытых площадей, жизнь здесь бьет ключом. По улицам столицы непрестанно течет никогда не иссякающий поток машин различных размеров и возрастов. На каждом перекрестке стоят полицейские; продавцы мороженого и газет сильно затрудняют движение. Торговцы в длинных одеяниях, в маленьких шапочках без полей расхаживают взад и вперед. Они обвешаны кусками ярких тканей и энергично торгуются с покупателями. Женщины и девушки в живописных платьях, переговариваясь на ходу, спешат на рынок. На головах у них корзины с манго, ананасами, бананами, кокосовыми орехами, рыбой, очищенными апельсинами, завернутыми для защиты от солнца в большие банановые листья. Спокойно пробираются они сквозь пеструю толпу, удерживая на голове деревянный поднос с уложенными горкой связками клубней ямса и корней маниока. Некоторые носят таким образом большие тяжести, но сильнее всего поражает даже не вес поклажи, а их граничащая с артистизмом способность соблюдать равновесие. Зато здесь не увидишь сутулой женщины! У каждой осанка королевы!
Большинство женщин носит традиционную африканскую одежду — длинные до пят платья, разрисованные различными узорами цвета индиго или сшитые из готовых купонов. Они называются «лапа». Африканки, особенно женщины-темне, отдают предпочтение цветным туникам с красивыми кушаками. Впрочем, и в Африке одежда составляет предмет «женской политики». Креолки уже одеваются по европейской моде, но тоже любят броские веселые тона. Прически носят высокие, для этого волосы искусно подвязывают яркими платками, нередко в тон платью.
Некоторые девушки щеголяют в мини. Эти прелестные создания смотрят на меня смышлеными глазами, немного смущенно. В них есть что-то естественное, неиспорченное, и признаюсь чистосердечно, на многих из них очень приятно смотреть. Особенно когда они вечерами движутся в танце под звуки музыки с таким темпераментом и фантазией, что только совсем уж сухарь может остаться спокойным.
Из многочисленных швейных мастерских доносится треск швейных машин. «Брюки за десять минут», — написал один находчивый портной на входной двери. Мне интересно проверить, действительно ли он укладывается в этот срок, и я какое-то время наблюдаю за его работой. Он сидит перед древней зингеровской машиной и, энергично нажимая на педаль, демонстрирует перед клиентом граничащее с волшебством умение быстро сшить из куска светлой ткани хорошо сидящие брюки. Правда, у него уходит на это не десять минут, а все тридцать, но у брюк есть линия! Этот человек мне понравился, и я даже подумываю, не заказать ли мне тоже брюки. К сожалению, он давно заметил мои фотокамеры, откровенно болтающиеся на животе, и в результате цена подскакивает до недосягаемой высоты. Как я ни стараюсь, сбросить ее оттуда мне не удается.
На рынке Фритауна: ремесленники и торговцы
предлагают свои услуги и товары
Кто по-настоящему не торговался, никогда не поймет всей прелести этой игры. Твердые цены на предлагаемые товары кажутся африканцу величайшей несправедливостью и к тому же прескучной вещью: почему богатый человек или турист должен платить столько же, сколько последний бедняк из жалкой хижины во Фритауне? Нет уж, извините пожалуйста, с европейцев и с других состоятельных людей запрашивают куда больше! И никто не в силах обойти железную логику этой системы торговли. После первого робкого опыта в Дакаре я настолько привык торговаться, что на первых порах мне будет трудно вести себя дома иначе. Представляю, как вытянулось бы лицо кассирши в нашем универсаме, если бы я ей сообщил, что заплачу за масло столько-то, и ни пфеннига больше! В Африке все иначе.
Буйство красок и форм на местном рынке, где все перемешано, — истинное блаженство для моего сердца фотографа. Мне приносит наслаждение каждый шаг вдоль пестрых рядов тарелок, мисок, горшков, кружек, ведер, тканей и платков, ковров, обуви, брюк, рубашек и блузок, платьев, шляп, овощей и фруктов, копченой рыбы, живых коз и кур — все они представлены здесь в огромном многообразии. Правительство разрешило сьерралеонцам заниматься мелкой торговлей, пока оно не в состоянии обеспечить им другие возможности заработка.