В просторных вари за крепкими изгородями находилось голов сто ндама, несколько коров бамбарской породы и двадцать пять телят. Скот, привыкший в это время пастись, вел себя очень беспокойно и агрессивно. Черно-белый шпиц, пришедшийся не по вкусу одной корове, с большим трудом ускользнул от ее острых рогов. К обоим ветеринарам коровы также отнеслись непочтительно, полагая, видимо, что лучший вид защиты — нападение. Разыгралось несколько веселых сценок, напомнивших мне бой быков в Провансе. Животные не подпускали ветеринаров к себе, и я, сидя на изгороди, на вполне безопасном расстоянии, веселился от души. Вдруг два быка подрались и злобно сцепились рогами. Сыновья фульбе, взрослые парни, нещадно лупили их здоровенными дубинами, но быки угомонились не сразу.
Пастух-фульбе длинной веревкой, обвитой вокруг рогов больной коровы, привязал ее к дереву. Он с обоими ассистентами удерживал глупую скотину за заднюю часть тела, а д-р Йохимс осматривал ее и прослушивал. Из-за отсутствия определенных симптомов он не смог сразу поставить окончательный диагноз и распорядился сделать профилактические инъекции всем животным. Мы сгоняли коров ндама группами в угол крааля, где вбитые в землю толстые бревна образовали загон шириной всего в восемьдесят сантиметров. Ндама по одной запирали в загон, шприц просовывали в просвет между бревнами, и он вонзался в тело пациентки, которая при этом взбрыкивала всеми четырьмя ногами и выражала свое недовольство могучим ревом. После инъекции фульбе открывал загон и выпускал животное пастись на свободе. Но когда первые двадцать коров оказались на воле, в остальных ндама проснулся стадный инстинкт. Они ринулись к узкому выходу, грозя разнести изгородь на куски. Тут же подбежали пастухи и орудовали палками до тех пор, пока порядок не был восстановлен. Прививки продолжались больше двух часов. К нам на помощь явился с палочкой в руках и четырехлетний сын хозяина, очень живой малыш, хотевший принять участие в укрощении коров. Но отец строго на него прикрикнул, и малыш с ревом убежал к матери, которая сумела его быстро утешить.
Телята, беспомощные и неопытные, еще не паслись самостоятельно в буше, таившем в себе слишком много опасностей, но прививки им, конечно, делали. Два пастуха выносили телят по одному из крааля молодняка, один держал задние ноги животного, другой — передние, а свободную руку засовывали в его пасть. Почти все телята издавали душераздирающий рев еще до того, как к ним прикасалась игла шприца.
До сих пор неизвестно достоверно, где находилась родина фульбе, откуда они перекочевали в Сьерра-Леоне. По мнению ученого Генриха Барта, они скорее всего пришли из Восточной Африки. Вероятно, переселение происходило в то время, когда Сахара изобиловала пастбищами, и фульбе двигались от верховий Нила через Северный Тибести, Восточный Тассили и Ахаггар к области Ход. Эту гипотезу подтверждает то обстоятельство, что изображенные на скальных рисунках вдоль этого маршрута пастухи крупного рогатого скота весьма напоминают современных фульбе и внешностью, и воспроизведенными деталями быта: прическами в виде срезанного шлема или с косой, круглыми хижинами, оружием[16]. Предки фульбе были воинственным народом, умевшим отстоять свою независимость. Они разводили скот, который в тогдашнем обществе ценился высоко и далее служил ходовым платежным средством.
Благодаря этому фульбе сначала в XVI, а затем в XVIII веке занимали ключевые позиции в экономике Западной Африки. В районах Фута-Джаллона и Фута-Торо, на территории нынешней Гвинеи, им удалось тогда создать прочные государственные объединения.
Хотя фульбе появились со своими стадами на территории Сьерра-Леоне еще в XVIII веке, местные племена земледельцев по-прежнему считают их чужаками. Фульбе ведут скотоводческое хозяйство экстенсивными методами, им приходится постоянно кочевать в поисках хороших пастбищ, часто в ущерб оседлым народам, которым стада фульбе нередко наносят большой урон. В 1966 году по инициативе правительства несколько вождей дьялонке заявили о своем согласии сдать в аренду фульбе земли, удобные для пастбищ; каждый участок был площадью около трех квадратных километров и предназначался для ста голов скота. Сельская администрация преследует этим мероприятием еще одну цель — заставить фульбе отказаться от излишков скота, продать их, чтобы впредь скот перестал быть показателем благосостояния. С тех пор фульбе быстро приобщаются к товарному хозяйству. Кроме фульбе в Сьерра-Леоне скотоводством частично занимаются дьялонке и лимба. И, наоборот, некоторые колена фульбе, например фута и телико, совмещают со скотоводством земледелие. Они выращивают на хорошо удобренной площади бывших вари арахис, маниок, просо и маис. Но есть группы фульбе (это кебу и боваи), которые остались кочевниками. Традиции и образ жизни фульбе никоим образом не опровергают гипотезу об их родстве с восточноафриканскими масаями, родиной которых предположительно также считают Северо-Восточную Африку.
К обеду ветеринары покончили с прививками. Коровы разбрелись по саванне, укрываясь от солнца в тени деревьев. Пасти их там не надо: единственный на всю округу водопой находится на территории крааля, и вечером жажда гонит скот домой. Когда мы пошли к «лендроверам», нас сопровождали мириады назойливых мух, и только возникший во время движения машин ветер освободил нас от преследователей.
Поездка оказалась очень интересной. Только бы снимки получились!
ВПЕРЕДИ ГОРЫ ЛОМА
На северо-востоке Сьерра-Леоне поднимаются почти на две тысячи метров над уровнем моря самые высокие в стране горы: чудесные Лома-Маунтинс с вершиной Бинтимани, или, как ее называют местные жители, Лома-Манса. Хассан, а потом д-р Зиттер и Т. К. Джон восторженно отзывались о красоте отдаленной горной местности, о богатой фауне, еще сохранившейся на ее необитаемом плато. Это остатки девственного западноафриканского ландшафта, сходные по своему характеру с некоторыми областями Восточноафриканского нагорья. Деревья здесь растут кущами, как в большом одичавшем парке. Между ними простирается обширная плоская саванна, где водятся маленькие западноафриканские антилопы различных видов, слоны, красные буйволы и множество обезьян, не говоря уже о птицах и пресмыкающихся.
Хотя подъем на пустынные горы Лома, где нет никаких троп, связан с большими трудностями, ретивые охотники на крупную дичь проникли в эту последнюю райскую обитель диких животных. Систематическое преследование зверья охотниками — причина того, что животные стараются держаться как можно дальше от человека. Если правительство осуществит свой план и действительно объявит все плато Лома национальным парком — первым в Сьерра-Леоне, то прежде всего необходимо будет полностью запретить в горах Лома охоту, чтобы звери не бежали от фотоаппаратов будущих посетителей, а подпускали их к себе достаточно близко. Из опыта охраны природы в других странах Африки известно, что доверие животных к человеку восстанавливается не меньше чем через пять лет после полного прекращения охоты. Только тогда туристы будут охотно летать вертолетами с пляжей Атлантического побережья в горы Лома, и тогда оправдаются капиталовложения в строительство на плато дорогих гостиниц и аэродрома малой авиации.
Все это я знал еще в Теко, когда решил посетить далекий горный край. Знал я также, что мне не обойтись без знающих и надежных проводников. Правда, судя по карте, горы Лома находятся вроде бы не так уж далеко от Макени, но саванна с ее бездорожьем, дождевые леса и несколько рек образуют в этой части страны труднопреодолимые препятствия. Единственная дорога, идущая в нужном направлении, делает большой крюк через Кабалу к гвинейской границе, затем ведет вдоль нее до Курубонла, где она внезапно обрывается, а дальше уж не пройти даже самому лучшему вездеходу. Кто хочет увидеть горы Лома, должен идти пешком! Через два дня пути после Курубонла начинается подъем по узкой тропинке на плато Лома. Как в древние времена носильщиков, путешественники весь свой багаж тащат на себе. Ночуют они в палатках, так как ночи в горах довольно прохладные. Единственное, что здесь есть, и даже в изобилии, это чем утолить жажду: из всех расселин течет холодная чистая вода.
16
Вопрос о принадлежности изображенных в Сахаре пастухов к предкам современных фульбе остается пока дискуссионным. Передвижение «протофульбе» из Северо-Восточной Африки в Центральный и Западный Судан относится ко времени, когда Сахара уже высыхала; это движение происходило вдоль ее южных окраин, что само по себе отнюдь не свидетельствует об изобилии пастбищ в центральных частях Сахары. Таким образом, не исключено, что миграции предков фульбе намного «моложе», чем изображения пастухов в Сахаре.