Первым нужно было преодолеть уже знакомые Брему и барону пороги Тангур и Амбукол. Течение подхватило барки и понесло их к пенящимся в теснине водам. Рулевые не в состоянии были бороться со страшной силой течения, бросавшего барки на гребни волн, словно это были перышки. Послышались громкие, испуганные крики находившихся на борту женщин, команда молилась, многие решили, что настал их последний час.
— Ложитесь, эффенди, и держитесь крепче! — крикнул рейс обоим европейцам.
Они послушно легли на палубу. Грохот и рев порога заглушали все остальные звуки. Вода со всех сторон захлестывала палубу, судно стонало и кряхтело, казалось, что оно сейчас развалится на куски. Но через несколько минут опасность миновала. Небольшая пробоина, образовавшаяся от удара об острый выступ скалы, была быстро заделана, и барки снова спокойно поплыли вниз по течению. Через несколько дней показался самый опасный порог на Ниле — теснина Вади Хальфа. Все спутники советовали немцам сойти на берег и обойти порог, но и Брем и барон твердо решили остаться на судне.
Пока члены экипажа и нанятые проводники перегружали коллекцию экспонатов и все ценные вещи с барок на верблюдов, чтобы перевезти эти грузы по суше, старый рейс Абд-Аллах подошел к путешественникам:
— Дети чужой земли, я уже старик, — начал почтенный капитан, коричневое лицо которого обрамлялось окладистой седой бородой, — вот уже семьдесят лет солнце греет и выжигает мои волосы. Я давно уже поседел, кости мои стали хрупкими, вы могли бы быть моими сыновьями. — Он поднял руки, высвободив их из складок широкой и длинной синей накидки. — Послушайте меня, люди из чужой земли, послушайте, что я вам скажу. Я хочу предостеречь вас как ваш друг и доброжелатель. Откажитесь от своих намерений, вы беспечно идете навстречу большой опасности, не зная о ней ничего, а я ее видел и знаю. Если бы вы видели те громадные скалы, которые преграждают реке путь, если бы вы слышали, с каким грохотом и ревом вода бросается на несокрушимые утесы, перекатывается через них и с шумом падает вниз, пробивая себе дорогу, вы поняли бы, что только милость аллаха даст нашему хрупкому судну надежду благополучно преодолеть эти теснины. Послушайте мой совет и подумайте о своих матерях, о том горе, которое выпадет на их долю, если всемилосерднейший не поможет нам.
— Мы восхищаемся милосердием и всемогуществом аллаха, — ответили Альфред и Мюллер старику, — мы полностью отдаемся его воле и хотим продолжить путешествие.
Старый рейс опустил голову:
— Да будут с нами бог и его мудрые пророки. Я буду молиться за вас в часы опасности.
— Аминь, о рейс, — в тон ему ответили немцы. — Мы благодарим тебя, да будет с тобой милость господня.
— Бог поможет нам, милосердие его безгранично, — произнес в заключение рейс и пожелал исследователям спокойной ночи.
С первыми лучами восходящего солнца на палубах судов снова началось оживленное движение, подготовка к отплытию шла полным ходом. На борт поднялись лоцманы, много крепких матросов-туземцев и предложили свою помощь для преодоления грозных порогов Вади Хальфа. Количество гребцов на барках было удвоено, по три человека разместились у руля каждой барки. Проверив в последний раз, все ли на месте, рейс дал команду к отплытию. Барки двинулись в опасный путь.
Находившиеся на палубе матросы встали на колени и принялись громко молиться. «Доблестные мужи, сыны Нубии, читайте фатху», — приказал один из матросов. Он медленно произносил слова молитвы, а остальные дружно повторяли их.
— Защити нас, господь, от дьяволов, которых ты превратил в камни. Хвала и любовь отцу нашей земли, милосерднейшему судье и владыке. Тебе хотим мы служить, за тебя готовы отдать свои жизни, ты ведешь нас по верному пути! Укажи дорогу тем, кто почитает тебя и достоин твоей милости, а не тем неверным, которые навлекли на себя твой справедливый гнев.
Матросы громко повторили слова молитвы.
— Клянемся, что в мире есть только один бог! — выкрикнул ведущий.
— И клянемся, что Магомет пророк его! — хором ответили матросы.
Затем все приступили к исполнению своих обязанностей. Гребцы крепче налегли на весла и равномерными сильными толчками погнали баркасы вперед, снова и снова повторяя молитвы. Вскоре показались и первые быстрины. Матросы перестали грести, так как теперь судно повиновалось только силе течения. Нараставший с каждым мгновением грохот поглотил все остальные звуки, в этом адском шуме не слышны были бы самые громкие крики и призывы о помощи. Высокие, черные, блестящие скалы по обоим берегам все ближе подступали друг к другу, течение все с большей скоростью мчалось по суживавшемуся руслу. Барка прыгала на пенящихся волнах, потоки воды непрерывно заливали палубу.