Весь октябрь и половину ноября Альфред страдал от последствий перенесенного заболевания. Часто приходилось ему лежать в постели, выздоровление протекало очень медленно.
Однако Мюллер не сдержал данного им слова и в Хартум не приехал. Он бросил на произвол судьбы доверившихся ему людей, оказавшихся теперь на далекой чужбине без всяких средств к существованию. Альфред и его спутники попали в тяжелое положение. Необходимо было срочно принимать какие-то меры, и Альфред скрепя сердце решил занять где-нибудь нужную сумму денег. Пожалуй, единственным европейцем в Хартуме, имевшим возможность предоставить взаймы крупную сумму, был работорговец и мошенник Никола Уливи. Альфред понимал, что этот человек потребует высокие проценты за предоставленный им кредит. Но что еще оставалось делать? Без этого займа он либо погиб бы в Хартуме, либо попал бы в тюрьму за долги.
В доме доктора Пеннея Альфред в свое время познакомился с итальянцем Контарини. Сейчас он попросил его передать Уливи, что руководитель немецкой научной экспедиции хочет временно занять у него значительную сумму денег. Контарини вскоре сообщил Брему, что Уливи находит возможным предоставить Брему нужную сумму и приглашает немца к себе для переговоров. Вместе с Али Ара Альфред направился в дом Никола Уливи. Тот встретил гостя с подчеркнутым радушием.
— Вы хотите занять у меня деньги, мой господин? Я с удовольствием готов удовлетворить вашу просьбу. Вы, конечно, знаете, что я купец, деньги мне нужны самому, поэтому я могу одолжить их вам лишь под соответствующие проценты. Я также готов предоставить в распоряжение вашей научной экспедиции барку, за которую вы ежемесячно будете платить семьсот пиастров. Я буду очень рад, если вы воспользуетесь для путешествия моей баркой. Сколько всего денег вам сейчас нужно?
Альфред ответил, что ему необходимы три тысячи пиастров.
— Они в вашем распоряжении, — торжественно провозгласил Никола Уливи. — Вам только придется платить пять процентов в месяц.
Альфред был возмущен наглостью негодяя и с трудом удерживался от взрыва ярости. При такой ссуде вполне достаточно было и пяти процентов годовых, этот же мошенник требовал пять процентов в месяц. Кроме того, он поставил условием ссуды наем барки, цена за которую была по меньшей мере на шестьдесят процентов выше установившихся в Хартуме цен.
Если даже считать, что через три месяца Брем будет в состоянии вернуть долг, то переплаченные за барку тысяча четыреста пиастров и пятнадцать процентов к общей сумме долга составят примерно шестьдесят процентов к полученной ссуде, которые Альфред должен будет еще отдать бесчестному ростовщику. Но иного выхода у Альфреда не было. Отказываясь от поставленных условий, Брем терял последний шанс сохранить свою экспедицию. Перед ним всплыли образы его спутников, он представил себе ожидающие их бедствия в чужой стране без денег и средств к существованию. После короткого, мучительного раздумья Альфред принял предложение Уливи.
Итальянец составил счет, дал его подписать Альфреду и потребовал оформить вексель. Внимательно присмотревшись к счету, Альфред понял, что Уливи пытается обмануть его еще на двадцать процентов. На этот раз юноша уже не мог сдержаться. В порыве гнева и возмущения он схватил подлого обманщика за бороду и принялся хлестать его плеткой из гиппопотамовой кожи. Али Ара с пистолетом в руке встал у двери, не пуская в комнату слуг, привлеченных душераздирающими криками и призывами о помощи, издаваемыми хозяином дома. Когда у Альфреда устала рука, ростовщику удалось вырваться и убежать из комнаты. Он спрятался в гареме, где по действовавшим в стране обычаям Альфред не имел права его преследовать.
— Будь ты проклят, я посмотрю теперь, где ты возьмешь деньги, несчастный! — выкрикивал Уливи вслед уходившим посетителям. По пути домой Альфред обдумывал создавшееся положение. Оно казалось теперь совершенно безвыходным.
В отчаянии Брем написал письмо грозному генерал-губернатору Латиф-паше, охранную грамоту которого он все время носил в кармане. В письме он рассказал о своем бедственном положении, о поведении таких подлых европейцев, как Никола Уливи. Альфред просил губернатора одолжить на четыре месяца для проведения научных исследований пять тысяч пиастров. За это время он надеялся получить из Германии достаточную сумму, чтобы расплатиться с долгом. Вручив это письмо Али Ара, он попросил немедленно отнести его во дворец Латиф-паше.
В тот же день Альфред получил ответ на свое письмо. По турецкому обычаю, на обратной стороне письма Брема генерал-губернатор дал своему казначею следующее указание: «Мы решили удовлетворить просьбу немецкого Халиль эффенди[3] и повелеваем выдать ему на четыре месяца без всяких процентов пять тысяч пиастров. Hа выданные деньги получите расписку. В случае если через четыре месяца Халиль эффенди не в состоянии будет вернуть полученные деньги, направьте нам его расписку, а деньги удержите из наших доходов. Дальнейшие расчеты с Халиль эффенди мы произведем сами».