будут иметь право получать двойное жалованье, так как мы будем находиться
за семидесятой параллелью.
— Конечно,— ответил лейтенант,—и я думаю, что они ничего не будут
иметь против этого.
— В таком случае, господин лейтенант, нам остается только ехать
скорее к мысу Батурст, — сказал сержант.
Но так как лейтенант уже назначил один день отдыха, то отправились
в путь лишь на другой день, 6-го июня.
Эта часть путешествия не могла походить и нисколько не походила
на первую. Порядок уже не соблюдался с прежней строгостью. Ехали, как хотели, часто останавливались, и, большей частью, даже шли пешком.
Только одно приказание было отдано лейтенантом Гобсоном, — чтобы
никто не удалялся от берега больше, чем на три мили, и чтобы весь
отряд собирался два раза в день—в полдень и вечером. Когда наступала
ночь, располагались биваком. Погода была все время хорошая и температура
стояла довольно высокая; градусник показывал пятьдесят девять
выше нуля по Фаренгейту (пятнадцать градусов выше нуля по Цельсию).
Раза два, три были снежные метели, но они продолжались недолго, и
температура не изменялась.
Вся эта часть американского побережья, между мысом Крузенштерна
и мысом Парри, простирающаяся больше, чем на двести пятьдесят миль, была исследована с большой тщательностью с 6-го по 2 0 -е июня. Гобсон, с помощью Томаса Блэка, исправил даже некоторые ошибки в гидрографической
40 карте. Были исследованы также соседние территории, хотя
только с той точки зрения, которая имела отношение к интересам Компании.
Действительно, ведь надо было узнать, водилась ли дичь на этих
территориях, и какая именно? Найдется ли здесь дичь, необходимая для
продовольствия, и пушные звери для добычи ценных мехов? Может ли
население фактории прокормиться местными продуктами хотя бы одно
летнее время? Вот вопросы, которые заботили лейтенанта Гобсона, и вот, что он заметил.
Собственно дичи, какую предпочитал капрал Джолиф, т.-е. съедобной, здесь водилось немного, Из птиц здесь было больше всего уток, но из грызунов встречались только полярные зайцы, к которым охотникам
с трудом удавалось подойти на ружейный выстрел. Зато медведей здесь
должно было быть очень много. Сабин и Мак-Нап часто находили свежие
следы этих хищников. Нескольких из них удалось даже видеть и выследить, но они все же держались далеко от людей. Во всяком случае, надо
было ожидать, что зимою проголодавшиеся медведи будут бродить во множестве
по берегам Ледовитого океана.
— Да,—говорил капрал Джолифф, которого больше всего занимал
вопрос о продовольствии,—когда есть медведь про запас, то нечего
бояться, что придется голодать. Но пока он не пойман, его тоже нельзя
еще считать дичью, так как с этим зверем нельзя знать, кто кого раньше
съест!
Трудно было рассуждать более здраво. Медведей нельзя было считать
верною добычею для пополнения провизии. К счастью, в эти места заходили
и другие животные, мясо которых превосходно на вкус и которые
служат главною пищею эскимосов и индейцев. Таковы, например, северные
олени, и Джолифф с видимым удовольствием убедился, что эти жвачные
животные водились в изобилии в тех местах. Сама природа, казалось, позаботилась о том, чтобы привлечь их сюда, покрыв землю тем особым
оленьим мхом, который олени так любят и умеют ловко откапывать из-под
снега, питаясь исключительно им всю зиму.
Не меньше Джолиффа был доволен и Джаспер Гобсон, когда увидал
следы раздвоенных копыт этих животных. Удалось видеть даже целые
стада оленей, которые в некоторых частях Америки доходят до нескольких
тысяч голов. Если удается их поймать живыми, они делаются вскоре
ручными и приносят много пользы факториям, так как молоко их чрезвычайно
вкусно и считается даже питательнее коровьего, а как упряжные
животные, они незаменимы по своей выносливости. Убитые, они также
чрезвычайно полезны, так как кожа их очень плотна и идет на верхнюю
одежду; из шерсти выделываются прекрасные нитки, а мясо очень вкусно.
Поэтому на севере нет другого животного, которое было бы „так же полезно, как олень. Вполне доказанное присутствие оленей в этой местности
благоприятствовало намерению Джаспера Гобсона построить здесь новую
факторию.
Он мог быть также доволен и результатами разведки относительно
пушных зверей. Речки и ручьи были покрыты жилищами бобров и мускусных
крыс. Барсуки, рыси, горностаи, вольверены, куницы и еноты водились
тоже в этих местах, куда, очевидно, не заглядывали еще охотники. Встречались
даже следы великолепных голубых и черно-бурых лисиц, которые
стали за последнее время так редки и мех которых ценится чуть не на
вес золота. Охотники могли не раз подстрелить одно из этих животных, но лейтенант строго запретил подобного рода охоту. Он не хотел
запугать животных раньше времени, т.-е. раньше зимы, когда их мех
становится более пушистым и ценится дороже. Кроме того, он не хотел
увеличивать груз саней. Сабин, Марбр и Мак-Нап отлично понимали
причины, руководившие лейтенантом, но как им трудно было удержаться
от выстрела, когда они видели в нескольких шагах от себя великолепного
соболя или черно-бурую лисицу! Но раз Гобсон отдал приказание, оно не
могло быть нарушено.
Хотя в этот второй период путешествия и раздавались выстрелы
но только по медведям, показывавшимся иногда в отдалении. Однако
эти хищники, не мучимые голодом, быстро удалялись, не причиняя никаких
неприятностей. Если четвероногие не страдали от охотников, то зато
пернатое царство поплатилось за всех. Убивали громадных белоголовых
орлов, соколов-рыболовов, гнездящихся обыкновенно в стволах сухих
деревьев и прилетающих только на лето в полярные страны; затем попадались
белоснежные гуси и лебеди, мясо которых удивительно вкусно,
красноголовые утки, пепельные вороны, гагары и множество других перелетных
птиц, громкие крики которых повторяло эхо арктических утесов.
Если здесь эти птицы водились миллионами, то какое же несметное
количество их должно было быть на самом берегу Ледовитого океана!
Понятно, что охотники, которым запрещена была охота на четвероногих, накинулись на представителей пернатого царства. В первые две
недели были убиты целые сотни съедобных птиц; это было очень кстати, так как сушеное мясо и сухари всем надоели.
Итак, в животных и в дичи не было недостатка. Компании было чем
наполнить свои магазины и кладовые. Но этого еще было недостаточно, чтобы считать будущность фактории обеспеченной. Нельзя было поселиться
в такой высокой по широте местности, если в ней не имелось
достаточно материала для борьбы с жестким холодом полярной зимы.
По счастью, местность была богата лесом. Холмистый берег был
сплошь покрыт зелеными деревьями, между которыми преобладала сосна.
Иногда выделялись отдельные группы, состоящие по большей части из
ветлы, тополей, карликовой березы и кустов ежевики. В это время года
все деревья были покрыты зеленью и невольно поражали взор, приученный
к однообразию зимних пейзажей. Подножие холмов было покрыто низкой
травою или мхом, которым питались олени. Повидимому, лейтенанту
оставалось только радоваться, что он нашел в северо-западной части
Американского материка столь подходящее для постройки фактории место.
В противоположность животным, которых здесь было очень много, людей совсем не было видно. Не было ни эскимосов, которые охотно
бродят около Гудзонова залива, ни индейцев, не отваживавшихся заходить
за границу полярного круга. Все боятся заходить за эти места, потому
что их могут захватить внезапно наступившие морозы и метели и лишить