не более, как плот.
1-го июня произошел новый инцидент. Солдат Гоппе был послан к
озеру, чтобы принести воды для надобностей кухни. Миссис Джолифф,
попробовав эту воду, нашла ее соленою. Она позвала Гоппе и сказала
ему, что ей нужна пресная вода, а не морская. Гоппе отвечал, что он
брал эту воду в озере. Конечно, дело дошло до лейтенанта. Выслушав
доклад Гоппе, он побледнел и затем бросился сам к озеру. .
Вода в нем была абсолютно соленая! Было ясно, что дно озера лопнуло, и морская вода уже забралась в него.
Когда это стало известно, ужас проник в сердца всех.
Плот был почти залит водой.
— Нет больше пресно л воды!—воскликнули все в один голос.
Озеро Барнетт исчезло вслед за ручьем Полины!
Но лейтенант Гобсон тотчас же успокоил своих товарищей относительно
пресной воды.
— Ведь у нас нет недостатка во льде, друзья,—сказал он.—Не бойтесь
же ничего! Мы возьмем несколько кусков нашего острова и их
растопим; надеюсь, что мы не выпьем всего острова?—прибавил он с
улыбкой.
Морская вода, замерзая, утрачивает свою соль, так же, как и при
испарении. Поэтому, отколов несколько кусков льда и растопив его, можно всегда получить любое количество совершенно пресной воды.
Но нельзя было относиться легко и к этому источнику: остров мог
скоро совершенно растаять и провалиться весь, точно так же, как провалилось
дно озера. Почва озера была уже так ненадежна, что Гобсон
больше не позволял никому из людей отлучаться: они рисковали провалиться
в бездну.
Казалось, что и животные почувствовали близкую опасность. Они все
сгруппировались вокруг старой фактории. С тех пор, как исчезла пресная
вода, можно было видеть, как они лизали ледяные глыбы, таявшие на
солнце. Чувствуя себя погибшими, некоторые из зверей теперь сделались
словно сумасшедшими, особенно волки, которые, слоняясь громадными
стаями, издавали нестерпимый рев. Пушные звери оставались все время
вокруг провала, который образовался на месте старого дома. Здесь можно
было бы насчитать до ста их разновидностей. Медведи ходили в окрестностях, одинаково безопасные для людей и для зверей. Повидимому,
они были очень озабочены и, казалось, искали у человека благосклонной
помощи против опасности, которую они чуяли инстинктивно и которой
сами не могли предотвратить.
Птицы, еще недавно столь многочисленные, начали мало-по~малу исчезать.
В последние дни громадные стаи перелетных птиц, сила крыльев
которых позволяла им перелетать громадные пространства, между прочим, лебеди, улетели к югу, где первой встречной твердой землей были Але
утские острова, убежище более надежное для них. Отлет этот был замечен
Полиной Барнетт и Мэдж, которые были в это время на берегу.
— Эти птицы находят на нашем острове себе пищу, и между тем
улетают,—сказала Полина Барнетт,—несомненно это они делают не без
причины, бедная моя Мэдж!
— Да,—ответила Мэдж,— этот отлет вполне в их интересах. Но если
они нас предостерегают своим отлетом, то нам необходимо принять это
предостережение во внимание. Я нахожу, что и все остальные животные
встревожены сейчас несколько больше, чем это замечалось до сих пор.
В этот же день Гобсон отдал приказ перенести на плот большую
часть съестных припасов, запас воды и все пожитки обитателей острова.
Было решено также, что на плот все переберутся сегодня. Но, как нарочно, море было бурно, а в этом маленьком средиземном море, образованном
теми же водами Берингова моря на месте бывшего пресного
озера, волны вздымались не менее сердито. Заключенные в сравнительно
небольшом пространстве, волны очень сильно раскачивали плот, разбиваясь
с ожесточением о его невысокие борта. Это походило на целую
бурю в маленьком озере, которое было, впрочем, так же глубоко, как
и море. Плот был почти залит водой, и пришлось с него вынести на
берег все то, что раньше было на него уложено.
Понятно, что при таком положении вещей лейтенант Гобсон не настаивал
на пересадке. Приходилось еще одну ночь провести на берегу.
Завтра, если море утихнет, будет назначено переселение.
Конечно, окончательное перемещение женщин и солдат из их береговых
жилищ на плот должно было совершиться лишь к моменту самого
отплытия.
В конце-концов, ночь была гораздо лучше, чем можно было ожидать.
Ветер начал утихать. Море улеглось мало-по-малу. Повидимому, это был
лишь шквал, который прошел с необыкновенной быстротой. К восьми
часам вечера волны почти упали, и слышны были лишь небольшие
всплески воды.
Конечно, остров уже не мог избежать своей грядущей участи: но вес
же было более желательно, чтобы он таял постепенно, а не был весь
вдруг разбит бурею. А это могло случиться каждую минуту, когда его
окружали громадные волны.
После бури наступил легкий туман, который, впрочем, мог исчезнуть
ночью. Он явился на севере и покрыл собою большую часть острова.
Собираясь ложиться спать, Джаспер Гобсон посетил озеро, чтобы посмотреть, достаточно ли крепко привязан плот к берегу. Для большей
прочности канат был лишний раз обернут вокруг толстых березовых
пней. Впрочем, если бы плот даже и оторвался, то затеряться он все же
не мог: озеро было невелико.
XXII. Следующие четыре дня
Ночь, т.-е. час сумерек между вечерней и утренней зарей, прошла
спокойно. Проснувшись, лейтенант решил, что надо отплыть в этот же
день. Он отправился к озеру.
Туман был еще довольно густ, но сквозь него уже прорывались солнечные
лучи. Небо очистилось, благодаря прошедшей грозе, и день обещал
быть очень теплым.
Когда Джаспер Гобсон подходил к берегу, он плохо различал его окутанную
туманом поверхность.
В это время к лейтенанту подошли пришедшие за ним на берег Барнетт
и Мэдж.
Туман начинал понемногу рассеиваться. Он медленно расплылся, но
плота все еще не было видно.
Наконец налетевший порыв ветра угнал остатки тумана...
Плота не было! Не было и озера! Только одно беспредельное море
предстало взору пораженных ужасом лейтенанта и его спутниц. Все трое
не могли удержаться от крика отчаяния! Их остров превратился в
островок! Плот же, составлявший их последнюю надежду, исчез бесследно!
Шесть седьмых прежней местности мыса Батурста, подмытые водою, провалились за ночь в море, а плот уплыл, унеся с собою и последнюю
возможность спасения.
Стоя над обрывом, беспомощные, без надежды на будущее, несчастные
впали в полное отчаяние. Можно себе представить, как тяжело было
положение лейтенанта среди этих обезумевших от горя людей. Двадцать
человек ютились на этом островке, без единого теперь куска дерева, уносясь навстречу верной гибели. Даже новый плот не из чего сделать, так как оставшиеся от жилища доски были совершенно непригодны
для его постройки. Существование колонистов зависело теперь от продолжительности
существования острова, которое могло продлиться не
больше нескольких дней, потому что наступил июнь месяц, и температура
стояла выше двадцати градусов.
Лейтенант решил обойти снова островок, чтобы отыскать наиболее
крепкую его часть, менее угрожающую обвалом. Ему сопутствовали миссис
Барнетт и Мэдж.
— Неужели ты еще можешь надеяться?—спросила путешественница
у своей верной подруги.
— Я всегда надеюсь!—ответила Мэдж.
Миссис Барнетт ничего не сказала и пошла рядом с лейтенантом по берегу, который остался целым на протяжении восьми миль. Обвал случился
у мыса Эскимосов по кривой линии, достигавшей озера, берега
которого омывались теперь морем. Пролом продолжался до берега, лежащего