Оставалось спасти Полину Барнет. Джаспер Гобсон, следуя за Калюмах, прошел в самый дальний угол чердака и здесь нашел ту, кого искал. Путешественница лежала неподвижно, по шею погруженная в воду. Она казалась мертвой. Лейтенант поднял ее на руки и понес к отверстию в крыше. Через несколько мгновений он в сопровождении Калюмах и Мак-Напа с миссис Барнет на руках выбрался из колодца.
Все обитатели форта — друзья отважной женщины — собрались здесь. Они замерли в отчаянии, не в силах произнести ни слова.
Юная эскимоска, едва державшаяся на ногах, с рыданием бросилась к неподвижному телу своей покровительницы.
Миссис Барнет еще дышала, сердце ее слабо билось. Чистый воздух, проникнув в легкие, постепенно вернул ее к жизни. И, наконец, она приоткрыла глаза.
Крик радости вырвался из груди собравшихся. В нем звучала благодарность небу, и она была, несомненно, услышана!
Тем временем стало рассветать, солнце взошло над горизонтом и своими первыми лучами осветило окрестность.
Миссис Барнет с видимым усилием поднялась. С высоты господствовавшей над островом ледяной громады она огляделась вокруг. Затем со странным выражением прошептала:
— Море! Море!
И действительно, с обеих сторон — с востока и запада — море, свободное ото льдов море, окружало плавучий остров!
19. БЕРИНГОВО МОРЕ
Итак, остров Виктория, толкаемый ледовым барьером, со стремительной быстротой прошел мимо берегов Берингова пролива и очутился теперь в водах Берингова моря. Под непреодолимым напором айсбергов, приводимых в движение глубоким подводным течением, он дрейфовал к югу. Ледяные громады продолжали увлекать остров в более теплые воды, которые должны были вскоре стать его могилой. А бот между тем был разбит в щепы, и воспользоваться им было нельзя.
Как только миссис Барнет окончательно пришла в себя, она в нескольких словах рассказала историю семидесяти четырех часов, проведенных ею и ее товарищами в полузатопленном доме. Путешественница, Томас Блэк, Мэдж и юная эскимоска были захвачены лавиной врасплох. Они бросились к двери, к окнам. Поздно! Выхода не было! Толща земли и песка, за мгновение до того еще носившая название мыса Батерст, засыпала дом. И почти тотчас же узники услышали грохот огромных льдин, которые обрушились на факторию.
Не прошло и четверти часа, как миссис Барнет, обе ее спутницы и астроном почувствовали, что дом, устоявший под этим ужасным напором, погружается в землю. Ледяная основа острова проломилась! В помещение хлынула морская вода.
Взять из кладовой немного провизии и подняться на чердак было делом одной минуты. Их толкнуло на это бессознательное чувство самосохранения. И, однако, оставался ли у этих несчастных хотя бы проблеск надежды? Между тем чердак, очевидно, должен был выдержать; возможно, что две ледяные глыбы образовали над кровлей род арки и спасли ее от немедленного разрушения.
Сидя на чердаке, узники слышали, как сверху на крышу то и дело падали огромные глыбы ледяной лавины. А снизу, не переставая, подымалась вода. Что будет с ними? Раздавит их или они пойдут ко дну!
Но можно сказать, что каким-то чудом крыша дома, поддерживаемая прочными балками, выдержала, и самый дом, погрузившись до определенной глубины, остановился; однако вода достигла чердака и поднялась на фут над его полом.
Миссис Барнет и ее друзьям пришлось забраться под самые стропила. Там они и просидели все эти долгие часы. Преданная Калюмах превратилась для всех в добровольную служанку: по колено в воде, она переходила от одного к другому, предлагая поесть. Сами они ничего не могли предпринять для своего спасения. Помощь могла прийти лишь извне.
Положение было ужасное! Дышать спертым воздухом, почти лишенным кислорода и перенасыщенным углекислотой, становилось все труднее… Если бы несчастные пробыли в этом тесном помещении еще несколько часов, лейтенант Гобсон нашел бы уже их трупы.
К физическим страданиям прибавились и нравственные муки. Миссис Барнет догадывалась о том, что произошло. Она поняла, что на остров обрушился ледовый барьер, и по тому, как под домом бурлила вода, путешественница поняла, что остров неудержимо дрейфует к югу. Вот почему, едва открыв глаза и оглядевшись; она и произнесла слова, которые после гибели судна звучали так страшно:
«Море! Море!»
Но в ту минуту все окружающие не хотели ничего видеть, ничего понимать, кроме того, что они спасли ту, ради которой охотно пожертвовали бы жизнью, а вместе с нею — Мэдж, Томаса Блэка, Калюмах. В конце концов, несмотря на все испытания и опасности, до сих пор все, кто отправился в эту злосчастную экспедицию под командой лейтенанта Гобсона, были налицо.
Однако обстоятельства становились теперь более угрожающими, чем когда-либо раньше, и, без сомнения, приближали последнюю катастрофу: развязка не могла заставить себя долго ждать.
В тот день первой заботой лейтенанта Гобсона было определить местоположение острова. Отныне нечего было и думать о том, чтобы покинуть его, так как бот был уничтожен и море, наконец освободившееся ото льдов, нигде не оставило никакой прочной опоры. Находившиеся на севере айсберги представляли собою лишь обломки мощного ледового барьера, гребень которого обрушился на мыс Батерст, а основание, погруженное глубоко в воду, толкало остров к югу.
В развалинах главного дома отыскали инструменты и карты Томаса Блэка, которые астроном первым делом захватил с собой; по счастью, они не пострадали. Небо было покрыто тучами, но порою проглядывало солнце, и лейтенант Гобсон мог в нужное время с достаточным приближением определить высоту солнца.
Из этого наблюдения выяснилось, что в тот день, 12 мая, ровно в двенадцать часов, остров Виктория находился на 168°12′ западной долготы и на 63°27′ северной широты. Этот пункт, нанесенный на карту, оказался против залива Нортона, между остроконечным мысом Чаплин на азиатском и мысом Стефенс на американском континенте, больше чем в ста милях от того и от другого.
— Значит, нам не удастся, как видно, пристать к материку? — спросила миссис Барнет.
— Да, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон, — на это нет никакой надежды. Течение стремительно несет нас в открытое море, и мы можем рассчитывать теперь разве только на встречу с каким-нибудь китобойным судном, которое пройдет в виду острова.
— Однако, — возразила путешественница, — если мы не можем пристать к материку, почему бы течению не выбросить нас на какой-нибудь из островов Берингова моря?
Да, на это еще оставалась слабая надежда, и отчаявшиеся люди ухватились за нее, как утопающий за соломинку. В этой части Берингова моря было немало островов: Святого Лаврентия, Святого Матвея, Нунивак, Святого Павла, Святого Георгия и другие. В то время блуждающий остров находился недалеко от острова Святого Лаврентия — довольно обширной земли, окруженной несколькими островками; в крайнем случае, если бы даже все эти участки суши остались в стороне, можно было надеяться, что цепь Алеутских островов, замыкающих Берингово море с юга, остановит движение острова Виктории.
Да, без сомнения! Остров Святого Лаврентия мог стать гаванью спасения для наших зимовщиков. А если бы они миновали его, остров Святого Матвея и вся группа расположенных вокруг него островков могли еще оказаться на их пути. Что до Алеутских островов, от которых их отделяло более восьмисот миль, то они вряд ли достигли бы их. Раньше, значительно раньше, остров Виктория, подточенный и размытый теплыми водами, расплавленный солнцем, которое уже приближалось к знаку Зодиака, именуемому Близнецами, должен был погрузиться на дно морское!
Да, этого следовало ожидать. В самом деле, расстояние, на которое льды приближаются к экватору, весьма различно. В Южном полушарии оно короче, в Северном — длиннее. Их иногда встречают у мыса Доброй Надежды, то есть примерно на тридцать шестой параллели, в то время как айсберги, приплывающие из Северного Ледовитого океана, никогда не переходят за сороковой градус северной» широты. Но граница таяния льдов, очевидно, связана с колебаниями температуры и зависит от климатических условий. В долгие зимы льды держатся даже в относительно южных широтах, тогда как при ранних веснах наблюдается противоположная картина.