Бобров .......... 1074
Мертворожденных бобров и бобрового молодняка... 92 288
Мускусных крыс .......... 694 092
Барсуков .......... 1069
Медведей .......... 7451
Горностаев .......... 491
Речных выдр .......... 5296
Лис .......... 9937
Рысей .......... 14 255
Куниц .......... 64 490
Хорьков .......... 25 100
Выдр морских .......... 22 303
Енотов .......... 713
Лебедей .......... 7918
Волков .......... 8484
Росомах .......... 1571
Такая добыча должна была бы обеспечить Компании Гудзонова залива весьма солидные прибыли; но, к сожалению, эти высокие цифры не удержались, и в течение последующих двадцати лет они непрерывно снижались.
Причину этого упадка капитан Крэвенти и пытался объяснить миссис Барнет.
— До тысяча восемьсот тридцать седьмого года, — сказал он, — дела компании, сударыня, шли блестяще. В том году экспорт шкур еще увеличился — до двух миллионов трехсот пятидесяти восьми тысяч штук. Но с тех пор он неуклонно шел на убыль и теперь сократился по меньшей мере наполовину.
— В чем же заключается причина такого резкого снижения экспорта? — спросила миссис Барнет.
— В том, что звери перевелись; а перевелись они из-за чрезмерного усердия и, я бы сказал, преступности охотников. В отведенных для охоты местах зверей травили и убивали без передышки и разбора, не щадя ни детенышей, ни даже беременных самок. В результате количество пушных зверей неизбежно должно было сократиться. Выдра исчезла почти совсем и встречается теперь лишь у островов на севере Тихого океана. Бобры перебрались небольшими колониями на берега самых дальних рек. То же случилось и с остальными ценными животными: все они должны были бежать от нашествия охотников. Капканы, когда-то переполненные, теперь пустуют. Цены на пушнину растут, ибо в наше время меха в большом ходу. А охотники потеряли вкус к своему делу, остались только самые отчаянные и неутомимые, но и тем приходится уходить за добычей чуть ли не к границам американского континента.
— Тогда понятно, — заметила миссис Барнет, — почему компания придает такое значение постройке фактории на берегах Ледовитого океана: звери удалились за пределы Полярного круга.
— Именно так, сударыня, — ответил капитан. — Впрочем, компания все равно была бы вынуждена перенести центр своей деятельности на север, ибо два года назад решением английского парламента ее владения были сильно сокращены.
— Чем мотивировал парламент это сокращение? — спросила путешественница.
— Важными экономическими соображениями, которыми были сильно озабочены государственные деятели Великобритании. Надо сказать, что цивилизаторских целей компания действительно никогда не имела. Напротив. В ее интересы прямо входило, чтобы земли в ее громадных владениях оставались невозделанными. Все попытки обрабатывать почву, которые вспугнули бы пушных зверей, пресекались ею самым беспощадным образом. В силу самого характера ее промысла она являлась естественным врагом всякого земледельческого предприятия. Более того, административный совет компании попросту не желал знать ничего, что не имело прямого отношения к ее деятельности. Этот произвол компании, нередко наносивший ущерб стране, и вызвал принятые парламентом меры; в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году комиссия, назначенная министром по делам колоний, постановила присоединить к Канаде все пригодные для обработки земли — например, долины рек Красной и Саскачеван, а компании оставить лишь те ее владения, которые с точки зрения земледелия все равно не имеют никакой будущности. В следующем году компания потеряла западный склон Скалистых гор, перешедший в непосредственное ведение министерства колоний; таким образом, он навсегда был изъят из числа территорий, находившихся ранее в ее ведении. И вот, сударыня, по этим-то причинам, прежде чем вообще отказаться от торговли мехами, компания и решила распространить свою деятельность на почти не исследованные еще области Арктики и через Северо-Западный проход попытаться связать их с Тихим океаном.
Теперь миссис Барнет была посвящена в дальнейшие планы знаменитой Компании Гудзонова залива. Ей предстояло даже присутствовать при основании нового форта на берегах Ледовитого океана. Капитан Крэвенти познакомил ее с положением дел; так как он вообще не прочь был поговорить, то, быть может, пустился бы и в дальнейшие подробности, если б неожиданное обстоятельство не положило конец его красноречию.
Капрал Джолиф во всеуслышание объявил, что с помощью миссис Джолиф он приступает к приготовлению пунша. Это известие, как и следовало ожидать, было принято с восторгом. Послышались даже крики «ура». В чашу (скорее это была целая лохань) была вылита драгоценная влага — не менее десяти пинт бренди. На дне, отмеренные рукой миссис Джолиф, громоздились куски сахару. На поверхности плавали сморщенные от старости ломтики лимона. Оставалось только поджечь это озеро алкоголя, и капрал с фитилем в руке ожидал команды своего капитана, как будто дело шло по меньшей мере о взрыве мины.
— Джолиф, пора! — возгласил капитан Крэвенти.
Огонь охватил ликер, и в одно мгновение пунш запылал при громких аплодисментах присутствовавших.
Десять минут спустя полные стаканы уже обходили круг гостей и к ним, словно к акциям на бирже во время повышения курса, со всех сторон протягивались руки.
— Ура! Ура! Ура миссис Барнет! Ура капитану!
Вдруг в разгар этих радостных приветствий снаружи донеслись какие-то громкие крики. Все разом смолкли.
— Сержант Лонг, — сказал капитан, — посмотрите, что там такое.
По приказу своего командира сержант, не допив стакана, тотчас вышел из залы.
3. ОТТАЯВШИЙ УЧЕНЫЙ
Проходя по узкому коридору к наружным дверям, сержант Лонг услышал, что крики еще больше усилились. Кто-то изо всех сил колотил в ворота, через которые открывался доступ в обнесенный высокой деревянной стеной двор форта. Сержант открыл дверь. Слой снега толщиной в фут покрывал землю. Проваливаясь по колено в эту белую массу, ослепленный метелью, до мозга костей пронизываемый страшным холодом, сержант наискось пересек двор и подошел к воротам.
«Какого это черта принесло в такую погодку! — размышлял он про себя, методически, или, лучше сказать, „дисциплинированно“, снимая тяжелые засовы. — Одни только эскимосы рискнут пуститься в путь в подобную стужу!»
— Да откройте же, откройте, наконец! — нетерпеливо кричали снаружи.
— Вам открывают, — спокойно ответил сержант Лонг, даже и не думая торопиться.
Наконец, обе половинки ворот распахнулись. Во двор, как молния, влетели запряженные тремя парами собак сани и отбросили сержанта в сугроб. Еще секунда, и достойный Лонг был бы раздавлен! Но он поднялся, не проронив ни звука, не спеша запер ворота и своей обычной походкой, то есть делая по семьдесят пять шагов в минуту, направился к дому.
На крыльце уже стояли капитан Крэвенти, лейтенант Джаспер Гобсон и капрал Джолиф и, не обращая ни малейшего внимания на холод, с любопытством разглядывали остановившиеся перед ними белые от снега сани.
Из них тотчас вылез человек, с головой укутанный в меха.
— Форт Релайанс? — спросил он.
— Вы не ошиблись, — ответил капитан.
— Капитан Крэвенти?
— Я. А вы кто?
— Курьер компании.
— Вы один?
— Нет, я привез путешественника!
— Путешественника! Зачем он сюда прибыл?
— Смотреть на луну.
Услыхав такой ответ, капитан Крэвенти подумал, уж не имеет ли он дело с сумасшедшим? При подобных обстоятельствах такое предположение было вполне естественно. Но он не успел еще облечь свою мысль в слова, как курьер уже вытащил из саней какой-то неподвижный предмет — нечто вроде запорошенного снегом мешка — и двинулся было с ним к дому.