Райнар мог теперь разглядеть в бинокль его лицо, искаженное ужасом.
Рот был открыт и, должно быть, издавал ужасные звуки.
Беспокойство охватило молодого чиновника при виде такого непостижимого зрелища.
— Решительно, — бормотал он, — я не знаю, что думать. Что означает все это? Шифт не перестает двигаться, предаваясь чудачествам, а его компаньон остается недвижим…
— Еще немного терпения, — советовал Беран. — Через полчаса или немного более мы узнаем разгадку странного поведения этих людей…
Беран был прав, рекомендуя терпение.
По мере того, как лодки приближались одна к другой, появлялись новые поводы к беспокойству: прежде всего, на барке ничего не было, кроме двух человек. Не было ни весел, ни руля, ни одного ящика, никакой одежды.
Ничего.
Это было более удивительно, что экспедиция отправилась с большим багажом, который был размещен на четырех лодках.
И между тюками было много таких вещей, которые не могли ни испортиться, ни развалиться: оружие, научные приборы и многое другое.
Но что особенно удивляло — господин Шифт был в жилете без сюртука, а Райнар знал, что палеонтолог был очень зябок. Он видел его даже в жаркое время дня в верхней одежде и с плотным фуляром вокруг шеи. Человек же, лежащий на дне лодки, был совсем голый.
Что это был мистер Беккет, администратор теперь уже не сомневался. По мере того, как они подвигались вперед, до них долетели странные звуки, резкие и глухие, пронзительные или гулкие, и постепенно они сливались в призывы, крики, смех. И все эти звуки издавал один Карл Шифт.
Расстояние между лодками было не более пятисот метров, когда Райнар взволнованным голосом окликнул:
— Господин Шифт.
Ученый повернул вдруг голову к администратору. И при виде тех, кто к нему приближается, с ним случился новый припадок, такой же, как наблюдал Беран раньше. Он пятился назад, бросался на колени со сложенными руками, тело дрожало, рот был открыт, глаза расширены, и он издавал отчаянные вопли.
— О, вы были правы, — проговорил взволнованно Поль Райнар, — он сошел с ума…
— Ну… а тот… Беккет… — нерешительно добавил он, — что делает он с этим несчастным?
— Я не знаю… я боюсь, — говорил со страхом Беран, — но что же такое случилось?
Мадемба и другой негр были также заинтересованы тем, что происходило в другой лодке, и гребли из всех сил, как только могли.
Райнар, возбужденный, стоял впереди у самого края; в его расширенном неподвижном взгляде было желание отгадать, увидеть, понять непроницаемую тайну, которая представлялась ему гибельной, полной ужаса. Возле него, хорошо владея собой, Беран смотрел на дно лодки, где совершенно отчетливо можно было различить теперь вытянутое тело Беккета.
И вдруг, почти одновременно, раздался крик молодых людей:
— Это — труп… Беккет мертв…
Глава VIII
ДВЕ ЖЕРТВЫ
Сомнений больше не было. Тело, которое было неподвижным, вытянутым, казалось негибким, белым, как воск, застывшим в таком положении, в каком не мог ни один человек долго оставаться.
Испуганный администратор, заикаясь, говорил:
— Боже мой… это ужасно! Но какая страшная драма разразилась.
Его прервал взрыв смеха. Там, в другой лодке, Шифт безумно радовался и хохотал во все горло. Он уже забыл свой страх. Напротив, склонившись над краем, протягивал руки молодым людям.
— Я понимаю, что этот несчастный мог сойти с ума, — пробормотал Беран. — С какого времени оставался он так, один на одни, с этим трупом?
Не более двадцати метров было между лодками.
Мадемба почти на месте повернул свою лодку, и молодые люди причалили к судну ученых.
— Здравствуйте, здравствуйте, друзья, — кричал, смеясь, доктор Шифт, — я вижу, что все готово. Мы можем ехать. Но где же Жан Норе и Леопольд Мессен?
Он говорил с удивительной живостью, нервно жестикулируя, оглядываясь со все стороны с поразительной быстротой.
Райнар, превозмогая волнение, протянул немцу руку и сказал ему:
— Войдите сюда, господин Шифт. Ваши друзья вас ждут.
Ученый машинально послушался, вошел в другую лодку и повторил рассеянно:
— А, Инонго? Да… да… пост… музей.
И вдруг, как будто слово «музей» вызвало в его воображении ужасные образы, он прыгнул в сторону и закричал:
— Нет… Я не хочу ехать в болото, я не хочу… антропопитеки! Вот они… И с ними все гигантские животные прошедших эпох… взгляните… Норе! Норе… там… глиптодон… это ужасно.