Рассматривая обрывок ткани, он невольно задал самому себе вопрос:
— Но кто же были эти нападающие, настолько сильные, чтоб скрутить и разбить, как стекло, прекрасно закаленную сталь? И что сделали они с учеными?
Глава VI
СТРАШНАЯ ВСТРЕЧА
Леон Беран был сильно встревожен. Его розыски в ближайших к месту борьбы окрестностях были безрезультатны.
Не было ничего, что бы говорило об участи ученых. Погибли они в борьбе? Были растерзаны на месте?
Последнее не казалось вероятным, тогда были бы найдены и другие остатки их снаряжения. Почему-то одно оружие вызвало ярость нападающих.
Следовательно, или они успели убежать, или уведены в другое место.
— Но куда же? В каком направлении?
Леон Беран, задавая себе этот вопрос, не надеялся найти ему разрешение.
— Если они унесены, то, возможно, что звериная тропа доведет нас до них или до того, что от них осталось. Если же им удалось скрыться, больше шансов их найти, идя по течению реки. А последнее предположение мне представляется вполне возможным. Если уж доктор Шифт смог скрыться, захватив с собой мистера Беккета, то двое других, более молодых, скрылись также. Но как все это произошло, невозможно понять. Итак, я буду следовать по течению реки.
Негр внимательно и со страхом следил за размышлениями белого. Не отдавая себе ясного отчета, он все же понял, что произошло сражение, в котором члены экспедиции сильно потерпели.
Нельзя сказать, чтоб это возбуждало в нем охоту к дальнейшему путешествию.
Ему и в голову не приходило покинуть своего спутника: он чувствовал, что один он все равно не сможет проделать обратный путь. Но все же он с нетерпением ожидал решения Леона, из всех сил желая повернуть обратно.
И когда исследователь, полный решимости, отдал короткий приказ, он сделал гримасу.
— Вперед, Мадемба. Надо отыскать членов экспедиции.
Несмотря на нежелание, он не протестовал и пошел вслед за европейцем, который направил свой путь вдоль реки.
В течение нескольких часов они шли без помехи.
Им пришлось все же обойти огромное пресмыкающееся, вероятно, предка тифона, — чудовищное тело его, в несколько десятков метров длины, растянулось на солнце. Животное, должно быть, было сыто и переваривало пищу; при их проходе оно даже не пошевелилось.
Мириады больших насекомых жужжали под их ногами; но, смущенные непривычным запахом, а также дымом трубки, которую не переставал курить Леон, они не беспокоили путешественников.
День склонялся к вечеру… Никаких новых следов экспедиции им на глаза не попадалось. Какая-то безнадежность овладела Бераном. Идти вперед без всяких указаний было нестерпимо. Он боялся ошибиться в расчетах и пойти по ошибочному пути.
Вдруг поблизости раздался страшный топот, пригвоздивший на месте обоих путешественников. Мадемба задрожал всем телом. Стая животных с короткой шерстью, с открытыми ушами на узкой и продолговатой голове, с высунутыми языками выскочила из зелени и, не обращая внимания на людей, бросилась в реку и переплыла ее.
Шум ломающихся веток, разорванных лиан раздавался в лесу. Почва дрожала…
— Предки нашей собаки, — сказал себе Беран.
Из лесу ринулось, подобно барану, небывалое чудовище, покрытое черной кожей, толстой и шершавой, с отвратительной головой, на которой было шесть клыков, одни пригнутые книзу, другие загнутые кверху. Следуя примеру «собак», чудовище бросилось в воду, брызги поднялись столбом и окатили путешественников с головы до ног.
— Динотерий. Но от кого же он спасается? Как будто он достаточно хорошо вооружен для самозащиты?
Он сделал знак Мадембе, и оба скрылись в густом кустарнике.
Противный запах диких животных ударял в нос. В лесу все стихло, все звери единодушно испытывали страх перед какой-то большой опасностью.
Ветви опять раздвинулись. На опушке, между двумя плаунами, показалась животное.
При виде его сердце Леона забилось сильнее. На темном фоне деревьев выступал высокий профиль могучего зверя. Он был около трех метров в вышину и от шести до семи в длину. Голова представляла собой плоский лоб и очень широкие выдающиеся вперед челюсти. Его рыжеватая грива спадала на туловище, покрытое пестрой шерстью, как у пантеры. Большие зрачки с фосфорическим отблеском гневно горели. Из полуоткрытой вонючей пасти вырывалось рычание.