— Вот мы и здесь.
Он вышел в галерею, сопровождаемый обоими европейцами и негром. В течение более четверти часа они шли быстрым ходом.
Догадываясь, что ученые, как менее сильные и менее привычные, нуждаются в отдыхе, он остановился, предложил им сложить свой груз и немного посидеть. Не заставляя более просить себя, они сейчас же подчинились распоряжению. Через четверть часа он хотел уже дать сигнал к движению вперед, как вдруг заметил, что позади виднеется какая-то тень. Тревога охватила его. Неужели бегство открыто и их уже преследуют?
— Что же делать? Признать себя побежденными, вернуться в старое помещение, поджидая другого случая, или попробовать защищаться, пустить в ход оружие?
Он никак не мог ни на что решиться. А тень все приближалась, хотя в полумраке нельзя еще было разобрать, мужчина это или женщина.
Ученые и негр не замечали ничего. Наконец, преследующее их существо подошло к ним на расстояние в несколько десятков метров и очутилось под лучом света, проникавшем через узкую расщелину в скалистой массе.
— Да это Меча, — вскрикнул Беран, узнавший свою подругу. Вздох облегчения вырвался у него.
Оба ученые и негр на миг остолбенели от этого восклицания. А молодая девушка уже подходила к ним. Она остановилась подле Леона Берана и глубоко вдохнула воздух.
— Она бежала несколько часов, — подумал он. — Она совсем задыхается.
Ласковым тоном он спросил ее:
— Куда идет Меча?
— С Вао, — просто ответила она.
Пораженный простотой этого заявления, он не находил, что сказать. Она продолжала:
— Меча видела это, — она указала на багаж. — Меча знала, что Вао уйдет. Меча покинула охотников. Меча пойдет с Вао.
— Это невозможно, — воскликнул он, и на языке ее племени повелительно произнес:
— Меча вернется в пещеру. Меча не может идти с Вао.
Кротко, но упорно, она настаивала на своем.
— Меча покинет племя… Меча пойдет, куда пойдет Вао.
Тронутый этой привязанностью, Леон Беран чувствовал себя в величайшем затруднении.
Вмешался Жан Норе, понимавший их разговор.
— Почему же не взять ее, если она хочет? Она скорее будет нам полезна, а не обременительна, так как она прекрасно знает лес.
Его поддержал и Леопольд Мессен.
— Отправить ее к своим — кажется мне очень опасным. Она может поднять тревогу.
— О нет, этого быть не может, — запротестовал Леон Беран, — Меча не донесет.
Слыша свое имя и понимая, что спор идет о ней, она, обратив к Берану умоляющий взор, повторила:
— Меча пойдет с Вао.
Он все еще ни на что не решался. Конечно, профессор Норе прав, Меча может оказать неисчислимые услуги, но ее судьба? Ведь нельзя взять ее с собой в Конго, еще менее — в Европу. Да и новые климатические условия могут оказаться губительными для нее.
Вслух он высказал только это последнее соображение.
— Простите, любезнейший соотечественник, — возразил Леопольд Мессен. — В Европе, конечно, Меча жить не может, но в Конго — дело другое. Да сами мы, менее сильные, европейцы, ведь приспособились же мы к температуре и атмосфере местности, из которой она выходит. Почему не допустить и обратную возможность?
— Вы подумайте, — добавил Жан Норе, — какой исключительный интерес будет представлять присутствие Мечи в доступной для всех части Конго. Какую иллюстрацию даст она нашим открытиям и докладам.
— Интерес капитальный, — воскликнул Леопольд Мессен.
Леон Беран поморщился. Видеть свою дикую подругу выставленной в качестве музейного животного, — эта перспектива ему не улыбалась.
— Они неисправимы, — пробормотал он сквозь зубы. — Ну да, в случае надобности, я сумею остановить их нелепые поползновения.
Но необходимость решать немедленно, и прежде всего сознание трудности убедить Мечу, заставили его в конце концов согласиться и, обернувшись к молодой девушке, он сказал на ее языке:
— Вао возьмет Мечу.
Великая радость отразилась на ее лице и жестом признательности она взяла его за руку.
Чтобы положить конец этим излияниям, до крайности смущавшим его в присутствии ученых европейцев, он скомандовал:
— В путь, господа!
Меча шла вслед за ним, потом, тронув его за плечо и прошептав, что она сейчас вернется, отошла в обратном направлении и скрылась в мраке подземелья. Часа через два, когда ученые стали уже тревожиться ее отсутствием, она появилась опять, принеся с собой карабин Мадембы, два револьвера, топор и кирку…
— Так как чужеземцы уходят, то им может понадобиться их оружие, — решила она.