«Но никакой жук, — сказал я себе, — никакой-растакой жук не сможет сдвинуть с места холодильник. И сто жуков не сможет, и тысяча. Более того — и это главное — жукам просто незачем передвигать холодильник. Ну разве их касается, где он стоит — на кухне или в гостиной?»
Я подошел к колокольчику, который висел над кухонной дверью, и оборвал проволоку.
— Все, теперь уж нам никто не будет мешать, — сказал я жене.
Говоря по правде, я был уверен, что так и не засну до утра — буду лежать с открытыми глазами, обмозговывая историю с холодильником. Но я ошибся: сон пришел, хотя и ненадолго.
В пол-седьмого Бельзен включил свой оркестр, и меня сдуло с кровати.
Я позакрывал все окна в спальне. Шум немного утих.
— Накрой голову подушкой, — посоветовала жена.
Одевшись, я спустился вниз. Холодильник стоял на кухне, и все как будто было в порядке. Несколько жуков сновало по полу, но вреда они никакого не делали.
Кое-как позавтракав, я отправился к себе в контору — снова, как и вчера, гораздо раньше, чем в этом была необходимость. «Если так будет и дальше, — думал я, — то всем нам, соседям, придется собраться и принять какое-то решение относительно Бельзена и его оркестра».
Вернувшись с работы домой, я застал у себя какого-то типа с ненормальными глазами.
— Вы Мардсен? — спросил он, даже не поздоровавшись. — У вас, говорят, есть большой агат.
Этот тип был маленький и плюгавый, одет он был в галифе, цвета хаки, и обут в ботинки. За поясом у него торчал геологический молоток.
— А я, когда услышал, то не поверил, — сказал он запальчиво и даже чуть воинственно. — Не поверил и до сих пор не верю, что бывают агаты таких размеров!
Мне его тон не понравился.
— Если вы пришли ко мне спорить…
Он замахал руками.
— Нет, нет. Меня зовут Кристиан Барр. Я коллекционирую минералы, понимаете? Занимаюсь этим всю жизнь. У меня большая коллекция. Являюсь президентом нашего «Клуба собирателей камней» и получаю премии почти на каждой выставке. Потому-то, узнав, что у вас есть такой камень…
— Ну?
— Я решил осмотреть его, чтобы, возможно, сделать вам определенное предложение. Но сначала я должен его осмотреть.
Я сдвинул свою шляпу на затылок и прихлопнул рукой, чтобы она не слетала.
Увидев камень, Барр сначала сделал стойку, как легавая на утку, а затем начал кружить вокруг него. Потом он остановился, и сказал сдавленным от волнения голосом. — Настоящий и, очевидно, сплошной агат.
Он вытащил из-за пояса молоток и легонько стукнул им по камню. Тот загудел, словно гигантский колокол.
Барр остолбенело уставился на камень, челюсть его отвисла.
— Тут что-то не то. Камень звучит так, словно внутри он — пустой.
Он стукнул еще раз, и глыба снова загудела.
— Агат обладает необычными свойствами, — скапал Барр. — Он тверже самой лучшей стали. Из этого камня вышел бы, наверно, чудесный колокол — если бы его можно было соответственно обработать.
Он сунул молоток за пояс и снова закружил вокруг глыбы.
— Мардсен, — сказал он, — сколько вы возьмете за него?
— Цену вы должны назвать сами, — ответил я. — Я не имею представления, сколько он может стоить.
— Я дам вам тысячу.
— Нет, — отказался я. Не потому, конечно, что считал эту сумму слишком малой, а потому, что давно установил себе за правило — в коммерческих делах никогда не соглашаться на первое предложение.
— Если бы он не был пустым, — сказал Барр, — то стоил бы куда больше.
— А почему вы так уверены, что он пустой?
— Вы же слышали, как он гудит.
— Ну и что же из того? Может, он от природы такой — должен гудеть!
Барр покачал головой.
— Нет, тут вообще что-то не то. Послушайте, — сказал он, помолчав. — В нем есть дырка. Вот здесь, в нижней части.
Я присел на корточки и посмотрел на то место, куда он указывал пальцем. Там действительно была аккуратная, круглая дырочка диаметром не более пол-дюйма — такая аккуратная, словно ее кто-то просверлил дрелью.
Барр осмотрелся вокруг, увидел крепкий и длинный стебель, сорвал его и сунул в дырку. Стебель вошел туда целиком.
Барр поднялся, затем присел на корточки и, задумчиво уставившись на камень, пробормотал:
— Он все-таки пустой!
Но Барр внезапно перестал существовать для меня. Я вдруг покрылся холодным потом.