— Ты не бойся, Яра! Ничего не бойся! Если умрешь и превратишься в птицу, я каждый день буду кормить тебя. Ты любишь все сладкое, и я буду отдавать свои печенье и конфеты тебе. А вырасту и превращу тебя снова в девочку.
— И фату мне купишь?
— Куплю. Только ты не плачь.
— Я же не дурочка какая-нибудь! Птицей жить даже лучше. Буду летать и искать солдата, своего отца! А что? Сяду солдату на плечо и спрошу: «Ты не Ярослав?»…
II
В Детском доме мы уже жили целый год. Выросли немного. Недавно к нам привезли новых малышей из дома ребенка, и мы их встречали радостными возгласами:
— Малышей привезли!..
Болела я часто, и Лариса Сослановна отправляла меня в больницу, иногда делали уколы и давали таблетки в самом детдоме, и тогда радости моей не бывало конца! Я души не чаяла водной из воспитательниц — ласковой и доброй Ольге Константиновне, и при ней ко мне будто возвращались силы. Во-вторых, вспоминала друзей, а больше всех Сим-Сима.
В те теплые осенние дни я снова болела. В больницу меня не отправили, но Лариса Сослановна взяла с меня «честное слово», что буду находиться все время в постели.
В одно утро мы завтракали. Я не могла даже ложку держать и есть, но Ольга Константиновна настаивала:
— Поешь, моя хорошая. Поешь и набирайся сил.
— Можно, я покормлю ее? Она любит, когда я кормлю ее, — сказал Сим-Сим.
— Пожалуйста, только доешь свою кашу.
— Я быстро! Манную кашу и жевать-то не надо, — обрадовался он и быстро освободил свою тарелку.
Я должна была открывать рот и глотать.
В это самое время вошла Стелла, посмотрела на нас и сказала:
— Детей надо воспитывать, Ольга Константиновна! Ты их распускаешь за смену, а потом Раисе Петровне трудно поддерживать дисциплину! Яра очень хорошо ест при ней!
Воспитательница попросила медсестру посмотреть после завтрака головы ребят. Та заторопилась в другую группу.
Няня засмеялась:
— Выпроводила ее! Свою работу не хочет делать, а сует нос всюду!
— Наша заведующая собрала вокруг себя родственников! Ты же видишь, что работать не хотят! И врачу нашему мешают, — ответила воспитательница.
— Яра, не хочешь больше? — спросил меня Сим-Сим.
— Нет, Сим-Сим.
— Выпей чай и ложись. Не балуйся, а то Стелла отправит тебя в больницу.
В больницу я не хотела. Общество незнакомых детей и людей угнетало меня больше всего. Я плакала от зависти, когда видела, как дети взбираются на колени родителей, и те ласкают их. Я частенько закрывала глаза и представляла себе маму свою, но не могла представить и тоже огорчалась. Еще больнее бывало слушать от незнакомых взрослых угрозы и проклятия в адрес моих родителей.
— Я бы твою мать разорвала на части! Такую девочку выкинуть! — говорила толстая женщина совсем недавно и хотела накормить меня пирогом. Я швырнула кусок пирога на пол и сказала ей обидное слово! Дурочкой обозвала, и она рассердилась:
— Яблоко от яблони!.. — сказала она… Может, она хотела пожалеть меня, но разве есть что-нибудь больней, если твои родители плохие, если ты просто ничья! Жаль, что взрослые это не понимают.
Но когда мы с ней помирились, я узнала, что дети без мам не появляются на свет.
— Где-то живут они, чтоб ты услышала о их гибели! — сказала толстая женщина и расплакалась.
— Не плачь, у меня никогда не было мамы. Ярослав нашел меня на скамейке в парке. Так на бумаге написано.
— Чтоб она сгорела в аду!.. — продолжала моя новая знакомая.
Нет, я легла на кровать, поговорила с одноухим медведем. У него был залатанный зеленой тряпкой бок, и я любила его за податливость. Старый и рыхлый Арсой, имя дал ему Сим-Сим, мог сидеть, свесив лапы и голову, мог стоять возле стены, или лежать рядом со мной на кровати и слушать! У взрослых никогда не находилось столько времени для меня.
— От твоих вопросов пухнет моя голова! — жаловалась няня Маргарита, под присмотром которой я оставалась в помещении, пока дети ходили на прогулку.
Арсой слушал меня.
Но, к сожалению, он не разговаривал, и я время от времени шла к Маргарите.
— Расскажи мне сказку, а! — попросила уже в который раз.
— Не видишь, что мою полы? — добродушно спросила она.
— Моешь же руками!
— Да и сказок не знаю.
— Я подскажу!.. Давным-давно в тридевятом царстве, в прекрасном парке солдат нашел девочку… Ребенка он отнес в милицию, а сам пошел искать ее маму. Шел-шел, шел-шел… А дальше говори ты, — потребовала я, поскольку не знала, что было дальше.