Кстати, в школьных мастерских возле автомашины, поставленной над ремонтной ямой, возились и мальчики, и девочки. А что? Раз кухня перестала быть женским делом, то почему пачкаться в машинном масле должны одни мальчишки? И если классы иностранного языка в Евле были беднее стокгольмских, то школьные мастерские тут даже богаче столичных. Ведь многие выпускники пойдут из школы прямо на заводы, и их надо хорошо к этому подготовить.
В детском саду тоже оказалась своя мастерская для тех малышей, у которых руки просят работы. Там стоял маленький верстак и было все, что нужно для вырезывания, склеивания, крашения. Посредине комнаты красовалась кривобокая шаткая табуретка.
— Это сделал Пер, — с гордостью сказала воспитательница. — Ему еще нет шести лет.
Но ведь он, наверное, орудовал теми инструментами, которые обычно весьма бдительно прячут от малышей? Да, это так, согласилась воспитательница. Но она считает, что в шесть лет способный мальчуган должен справляться с пилой, молотком и гвоздями. Он, конечно, может ударить молотком по пальцу вместо гвоздя. Однако при этом малыш научится все же чему-то полезному, хотя бы осторожности. А расшибить голову можно ведь и о край стола, причем без всякой пользы…
Железо и медь
За Евле начинается северная часть провинции Евлеборг, которую называют «воротами в Норланд».
Но перед продолжением путешествия на север я должен рассказать вам еще о поездке от Стокгольма по дороге № 12.
Сначала пейзаж возле нее был похож на тот, который тянется вдоль Е-4. Затем началась равнина с редкими озерами. На ветру колыхались заросли камыша. Пологие склоны казались сизыми от капустных полей, маленькие чистенькие городки поднимались по пригоркам. Дорога пересекала железнодорожные пути. Электровозы тянули на юг составы с лесом. По мосту мы перескочили широкую Даль-Эльвен, реку-труженицу, которой поручают нести из лесов к морю множество бревен, а по пути еще пропускают ее воды через турбины гидростанций.
Дальше начался промышленный район Бергслаген, где много рудников и металлургических заводов.
Отсюда пошла мировая слава шведской стали. Сначала здесь выплавляли металл на древесном угле. Дремучие леса падали под топором, едкий дым стлался над ямами, в которых работали черные от копоти углежоги.
Когда были открыты более дешевые способы выплавки металла и древесный уголь заменили коксом, владельцы маленьких доменных печей Бергслагена сильно приуныли. Ведь в Швеции не было своего кокса. Ввозить же его из-за границы дорого, так можно и в трубу вылететь.
Но предприимчивые умы все же нашли выход. Шведы продают теперь большую часть железной руды другим странам, а у себя дома выпускают лишь самые высококачественные марки стали, действуя по поговорке: «Лучше меньше, да лучше».
Известно, что новый способ получения стали был изобретен Бессемером в Англии. Однако шведы освоили его гораздо раньше англичан. Более того: англичане довольно долго вынуждены были покупать у шведов сталь, полученную в Бергслагене бессемеровским способом.
И еще прославил Бергслаген рудокоп Энгельбрект Энгельбректссон. В начале XV века он повел в бой шведских крестьян, цосставших против бесчеловечного датского короля Эрика. Войско рудокопа, вооруженное дубинами, топорами и луками, погнало королевских солдат. Шведские феодалы, которые хотели освободиться от власти датчан, стали помогать Энгельбректу. Вскоре власть датского короля удерживалась только в Стокгольме да в нескольких городах и замках.
Но феодалы не хотели, чтобы простой рудокоп и дальше оставался вождем народной армии. Однажды Энгельбрект был вызван на совет. С несколькими приближенными людьми он пробирался в весеннюю распутицу по лесным дорогам. Холодная ночь застала его на небольшом островке посередине озера Ельмарен. Спутники рудокопа разожгли костер. При его свете они увидели приближающуюся большую лодку. На носу ее стоял рыцарь Бенгтссон. За его спиной сидела вооруженная свита.
Энгельбрект, опираясь на костыли-у него был ревматизм, — поднялся навстречу гостям. Он шел, приветственно приподняв руку. Лодка ткнулась носом в песок. Бенгтссон бросился на безоружного рудокопа с топором. В ту же секунду другие дворяне, ненавидевшие Энгельбректа, натянули тетивы луков — и стрелы пронзили грудь народного вожака…
Незаметно наша дорога пересекла границу Даларны или Далекарлии, которую не только Бьёрн, один из семи бабушкиных внуков, считал «самой шведской Швецией»: в любой книге о стране вы прочтете об этом.
Обитатели Даларны сильные и самостоятельные люди. Правда, они несколько медлительны, но зато спокойны и вдумчивы. Далекарлийцы лучше всего чувствуют себя в лесу или дома, у очага. Даларна довольно долго была в стороне от главных дорог страны и меньше, чем южные провинции, оглядывалась на иностранцев.
Поздно вечером я приехал в далекарлийский город Фалун, издревле известный своими медными рудниками.
Шведы полагают, что именно медь способствовала появлению первых зародышей нынешних могущественных монополий: Общество фалунских медных рудников «Стура коппарберг» возникло еще в начале XIII столетия. Медь в те времена очень ценилась. Но, когда в Фалун стали наведываться короли в надежде пополнить оскудевшую казну, их ожидало разочарование: хозяева медных рудников ни с кем не собирались делить барыши. Они скупали землю у епископов и успешно добивались от королей всяческих для себя преимуществ.
В музее Фалуна есть грамота, составленная в 1347 году. Подпись короля Магнуса Ладулоса скреплена на ней шестью печатями. Король подтверждал — надо думать, без большой охоты, — что Общество фа-лунских медных рудников имеет право даже чеканить собственную монету. А как он мог поступить иначе, если хозяева Фалуна распоряжались десятью тысячами рабочих, которые составляли целую армию, ¦ имели своих командиров, свои знамена, а главное — свои пушки?
Медные монеты, отчеканенные в Фалуне, были, что называется, вполне полновесными. Фалунский музей хранит их коллекцию. Не найдется в мире кармана, в который можно было бы засунуть самый большой из фалунских медяков: он весит… тринадцать килограммов!
С годами фалунские рудокопы забирались в землю все глубже, но руда становилась все беднее. Семь веков непрерывной разработки в конце концов почти истощили сокровища недр. Теперь старые рудники заброшены. Но не думайте, что название некогда могущественного Общества фалунских медных рудников можно найти только в исторических хрониках. Нет, «Стура коппарберг» здравствует и поныне. Это мощная металлургическая компания, которая лишь отчасти занимается добычей остатков медных руд. Она владеет многими металлургическими предприятиями.
Десять загадок
Фалун оживает зимой, когда сюда съезжаются на соревнования лыжники и конькобежцы. Под осень же главная гостиница городка почти пустовала. Гостиницу строили, наверное, в начале века. Даже телефонные аппараты на столах напоминали экспонаты музея техники. Но это не от бедности. Это, скорее, свидетельство аккуратности и бережливости. На юге страны гонятся за модой, за стилем модерн, а здесь посмеиваются над модой и хвалят старину.
В Фалуне живут умельцы, сохраняющие секреты старого ремесла. Здесь увидишь железные каганцы, выдолбленные из дерева корытца, вязанные на спицах пушистые свитеры, пестрые ручные вышивки. Кустари вырезают из дерева также лошадок всех размеров — эмблему Даларны. Лошадки очень симпатичные, их красят в яркий красный цвет и разрисовывают роскошную сбрую. Я купил совсем маленькую, ее полагается на ниточке прикреплять к петлице пиджака.
Купите даларнских лошадок
А народные танцы Даларны! Исполняют их обычно под скрипку. Танцоры были в белых рубашках, черных панталонах до колен, в чулках и башмаках с пряжками. Танцевали шоттис, похожий на нашу польку. У женщин развевались пышные красные и черные юбки.