Как и всякая нечистая сила, водяной считался особенно опасным после захода солнца. Было даже такое суеверие: если пить воду прямо из реки после захода солнца, на губах и носу может появиться особая болезнь — «укус нёкка» (nøkkebit).
Впрочем, укусы — самая безобидная из проделок водяного. Когда же он пытается утащить человека под воду, в ход идёт его главное волшебное свойство: умение превращаться во что угодно. Так, одно из древнейших упоминаний о водяном — средневековая народная баллада «Хейему и нёкк» — повествует о том, как водяной обернулся красивым, богато одетым юношей и пришёл в деревню на танцы, чтобы обманом увести к себе первую красавицу и певунью по имени Хейему. Вопреки ожиданиям, баллада кончается поражением водяного: девушка догадалась, кто перед ней на самом деле, и убила его. В человеческом обличье предстаёт водяной в большинстве преданий Северной Норвегии, где он выступает не столько как коварное чудище, сколько как хозяин и покровитель водяных духов и, к тому же, как искусный музыкант.
Водяной может превращаться в самые разные предметы: в скользкий камень под ногой путника, переходящего горную речку; в плот, который исчезает, стоит на него наступить; в драгоценности, что мерцают на дне и манят к себе всех, кто мечтает о лёгкой наживе. Может нёкк обернуться и срубленным деревом на берегу, чтобы утащить в воду детей, когда те заберутся на его ветви. В других поверьях он предстаёт в образе птицы, жуткий крик которой предвещает утопленника.
Но больше всего рассказов — о превращении водяного в красивую лошадь светлой масти. Мирно пасётся она на берегу водоёма, привлекая доверчивую детвору своей игривостью, а практичных взрослых — возможностью даром получить прекрасную рабочую скотину. С помощью этой хитрости водяной пытается усадить себе на спину человека, чтобы вместе с ним броситься в воду.
Существует несколько вариантов историй о встречах людей с нёкком-лошадью. В одних быличках рассказывается о путнике, что повстречал на берегу прекрасную белую лошадь и захотел взобраться на неё, чтобы продолжить свой путь верхом. Заметив же, что рот животного полон пены, он понял, кто перед ним на самом деле, и, отвернувшись, быстро прочитал молитву. Тогда лошадь бросилась в реку и скрылась под водой. Другие рассказы повествуют о том, как одному бонду удалось обхитрить водяного:
Т. Киттельсен. Водяной в облике белой лошади. 1909
Как-то раз увидал один крестьянин серую лошадь. Её откормленные бока так и лоснились, потому мужик решил, что из неё выйдет отличная рабочая лошадка. Правда, сперва он долго макушку чесал: откуда бы этакой лошади здесь взяться? — но так ничего и не придумал и бросился домой за уздечкой. Спрятал узду хорошенько за пазуху — и назад. А лошадь бродит, как и прежде, склонив голову к траве.
«Ну, жеребчик! Поди сюда, милый, поди!» — стал приговаривать мужик.
«Жеребчик» и пошёл. А сам только и думал, как бы усадить мужичонку к себе на спину.
И вдруг мужик — хвать его за обе ноздри! Туг уж пошла другая пляска. Как ни прыгал, как ни брыкался водяной, уздечка сидела прочно. Хлопнул мужик коня ласково по лоснящемуся боку: «Ну, теперь со мной пойдёшь, радость моя!» Отныне водяной был в его власти. Но смирным этот жеребец не стал, ведь его заперли в душной, вонючей конюшне, его, привыкшего плескаться в прохладных лесных озёрах и скользить меж водяных лилий. А когда его выводили из стойла, было и того хуже: крестьянин вздумал вспахать на новом жеребце весь свой надел. Делать нечего, водяной тянул плуг — только земля во все стороны летела: силы-то в нём было как у двадцати лошадей.
«Жеребец просто на вес золота! Работает как чёрт и ничего не ест», — радовался мужик. Но иногда случалось — пугал его пронзительный взгляд колдовских лошадиных глаз, зелёных, как глубокий омут. А после захода солнца серый конь впадал в такое неистовство, что никому в конюшне покоя не было. Он громко ржал, лягался и рыл землю копытом — только опилки да солома летели во все стороны. Мужик поначалу лишь посмеивался над этим. Но день ото дня на душе у него становилось всё тяжелее. Вскоре он и вовсе потерял покой. Непонятная тревога обручем сдавливала его грудь, а по телу временами пробегала дрожь. Ему всё время мерещились глубокие, тёмные воды и отражённые в них лучи солнца, и чудилось, что сам он медленно погружается в бездонную пучину.
В конце концов позвал мужик своего работника и сказал: «Ула, снимешь уздечку с серого жеребца, дам тебе десять далеров!»
«Отчего ж не снять! Тут работы-то всего на двенадцать шиллингов», — ответил Ула.
Но стоило парню снять уздечку, как конь кинулся напролом сквозь стену конюшни, так что брёвна во все стороны разлетелись.
А старая Ингер Баккен, что жила у озера, рассказывала потом, как серый жеребец одним махом перескочил через её огород. «Из ноздрей его шёл дым, хвост стоял трубой, — добавляла она. — А как он летел! Богом клянусь, прыгнул прямиком в воду — только брызги поднялись!»
Т. Киттельсен
В фольклоре многих народов Европы дух воды предстаёт в образе лошади. И это не случайно: ведь лошадь в представлении наших далёких предков была тесно связана с потусторонним миром и сверхъестественными силами, являясь одновременно символом плодородия, богатства (вспомните счастливую подкову) и смерти. Считается, что истоки поверий о водяной лошади следует искать в культуре Средиземноморья. Встречается этот образ и в преданиях южных славян, но особенное развитие он получил на севере Европы, прежде всего в Скандинавии. Рассказы о лошади-водяном можно услышать не только в Норвегии, но и в соседних с ней Швеции, Дании и Исландии. Популярность этого мотива отражается в языке. Так, в норвежском фольклоре нёкка нередко называют страумхест (straumhest), где straum — «поток», a hest — «лошадь»; то же — в шведском: беккехест (bächehäst) — «речная лошадь»; с фольклорными представлениями многие связывают и норвежское название пенного гребня волны (так называемых белых барашков) — бримхест (brimhest). Широко распространён этот фольклорный образ и на Британских островах, в преданиях кельтских народов. Самый известный из подобных персонажей — шотландский водяной келпи. Он может принимать человеческий облик, но чаще всего предстаёт в виде чёрной (реже — белой) лошади с магическим взглядом. Келпи обычно враждебен людям и стремится утащить их в воду, при этом часто, так же, как нёкк, пытается усадить человека себе на спину, а малышей и вовсе может ухватить зубами на скаку. Как и нёкка, келпи можно на время приручить — при помощи особой волшебной уздечки, но, когда действие чар закончится, он станет ещё опаснее. Согласно преданиям, одно из излюбленных мест обитания шотландского водяного — озеро Лох-Несс, потому и знаменитое лохнесское чудовище многие считают воплощением келпи.
Но больше всего историй ходило о лошади, которая похищает маленьких детей. Даже сегодня, когда уже мало кто верит в нёкка, норвежским детям запрещают играть у воды — «а то водяной к себе утащит». Вот как об этом рассказывают народные предания:
Лет сто назад нёкка видели в Херадсбюгде. А дело было так. Трое малышей играли на берегу реки. Тут откуда ни возьмись появилась серая лошадь, подошла к ребятишкам и легла на землю. Недолго думая, двое мальчуганов, те, что постарше, забрались к ней на спину. «Я тоже хочу, — захныкал младший, — подтяните меня наверх!» (По-норвежски это звучит как «нюк мей уппи!» (nykk meg uppi!), т.е. глагол «подтяните» — nykk — в этой фразе созвучен имени водяного.) И только он это сказал — лошадь вскочила на ноги и вместе с теми, кто уже сидел на ней верхом, бросилась в воду, так что брызги поднялись столбом. Это был нёкк, превратившийся в лошадь. Он, конечно, хотел забрать с собой всех трёх мальчиков, но, услышав своё имя, поспешил скрыться.