Я отчетливо представлял себе, как древние песчаники разрушались, обнажая еще более древний рельеф и в том числе Серра Акараи. Видел, как сначала бугры песчаника, а потом горы Акараи возвышались над морем. Это был, должно быть, полуостров или цепь островков, покрытых первичным лесом. Мне было ясно, что после того, как отступило море и поднялась суша, разные виды растений распространялись во все стороны, занимая обнажившиеся равнины; я представлял себе, как видоизменялись и размывались сами эти песчаные равнины, как развивалась новая растительность и складывался современный ландшафт, донесший до наших дней ключи к прошлому.
Одновременно росла моя уверенность в том, что та гипотеза о природе и распространении лесов, на которой я основывал свои методы исследования, должна быть единственно верной. Я убедился, что поступил правильно, отказавшись классифицировать здешние леса по их структуре (это свелось бы в конечном счете к учету наличных видов, их соотношения и индивидуального развития), и предпочел исходить, во-первых, из местных рельефообразующих процессов (эрозия, наносы), во-вторых, из анализа почв и, в-третьих, из таких внешних факторов, как воздействие человека, животных, огня, бурь. Лишь в последнюю очередь следовало учитывать виды и структуру леса.
Все эти леса, столь похожие на первый взгляд, но на самом деле бесконечно разнообразные, были, подобно произведениям искусства, результатом решения многих частных задач. Их облик сложился под воздействием нескольких изменяющихся и взаимно влияющих один на другого факторов — рельефа, климата, почв, сочетания видов. Своей красотой эти леса были обязаны гармонии, установившейся в природе. Лишь когда эта гармония нарушалась — например, после оползней или ураганов, в общей картине появлялись следы уродства.
Я подозревал, что обнаруженные нами пески простираются на восток, охватывая также Серра Ирикоуме. Если бы у меня хватило времени и продовольствия, чтобы провести основательное исследование! Но мавайяны объяснили, что на восток идти трудно, в ту сторону не проложены тропы, там нет деревень; к тому же близился сезон дождей, нам следовало подумать о возвращении.
Я утешал себя тем, что мы, возможно, обнаружим еще ключи к этой проблеме на Мапуэре.
Мы работали в лагере, а чуть выше по течению купались индианки, сняв с себя все украшения и переднички. Они вошли в воду по плечи и весело плескались, окуная также детишек и собак. Затем настала очередь мужчин.
Как только спала жара (около четырех часов дня), мы нарядились и пошли в деревню. Небо прояснилось, солнечные лучи освещали крыши и сады, расчерченные медленно удлиняющимися тенями.
Индейцы наводили красоту. Они мазали руки красной краской (глиной, окрашенной руку́ и смешанной с клейким соком Protium) и втирали ее в кожу; мужчины расписывали себе грудь темно-красными и черными полосами, женщины рисовали круги по всему телу, от шеи до колен.
Затем началась кропотливая раскраска лиц. Тоненькими лопаточками на щеки, лбы и носы наносили черточки, крестики, зигзаги. Мавайяны целиком отдавались этому занятию, тем более что теперь у них были полученные от меня зеркальца, и не приходилось обращаться за помощью друг к другу. В довершение туалета оставалось надеть украшения из перьев и бисера.
Даже зверушки не были забыты: индейцы вытирали руки о первую попавшуюся собаку или обезьянку, особенно густо намазывая им головы и лопатки.
Сначала мне показалось, что мавайяны «одеваются» также, как ваи-ваи, но теперь я начал замечать разницу. Наряд мавайянов был куда «беднее». Если ваи-ваи украшали себя множеством перьев, то мавайяны делали ожерелья из пальмовых семян и высушенных плодов, а браслеты — из луба, листьев, материи (иногда с оторочкой из бисера и перьев). У них не было ни головных уборов из перьев, ни султанов, ни бисерных подвесок от уха до уха, ни перьев в носу, одним словом, всего того, что ваи-ваи навешивают на себя по малейшему поводу. Зато они изготовляли свои украшения лучше, с большим вкусом. Набедренные повязки мужчин были длиннее и оторочены перьями; они не плотно облегали тело, а спадали спереди красивой складкой. Женские передники также были больше, орнаментированы разнообразнее и красивее. Волосы у мавайянок были длиннее и собраны в пучок, а у женщин ваи-ваи они свободно падали на плечи.