Начались пляски. Мужчины и женщины в удивительных шуршащих нарядах ходили по кругу и кружились, сопровождая танец стуком трещоток и свистом маленьких свирелей из бамбука или птичьих косточек.
Стало совсем темно, а мне предстояло рано отправляться в путь; пожав на прощание руки Ка’и, Фоньюве и Кирифакке, я пошел к лодке, нагруженный новыми приобретениями.
Пляски продолжались всю ночь, и когда ваи-ваи пришли утром проводить нас, вид у них был утомленный. Снова рукопожатия, я горячо поблагодарил персонал миссии, получил прощальное благословение от мистера Ливитта, и мы тронулись в путь.
Расчистка с кучкой строений становилась все меньше и меньше, бурлящая дорожка за кормой — все длиннее и длиннее…
Часть четвертая. Мы выходим из леса
Река великой змеи
Триста километров по пустынной реке отделяет миссию от ближайшей деревни Апотери, расположенной у слияния вод Эссекибо и Рупунуни. Но мы должны были свернуть гораздо раньше и направиться вверх по другому притоку — Кассикаитю. Некогда, до начала эпидемий, в краю, по которому мы собирались плыть, жили тысячи людей, не только тарумы, но и даураи и аторады. Теперь здесь не осталось ни одного жителя. Изо дня в день, сидя в лодке под нещадно палящим солнцем, мы видели одно и то же: медленно скользящие назад темные, угрюмые берега.
Возле устья Оноро обнажились, образуя уступ, серые камни, между которыми бежал узкий поток, чуть шире нашей лодки. Что делать? Провести лодку, притормаживая веревками? Но ведь нам нужно спешить, если мы рассчитываем застать самолет! Мы направили суденышко прямо в проток, повисли на секунду над уступом и шлепнулись вниз — благополучно!
Дальше берега снова расступились — и вскоре ширина русла превысила двести метров.
Полдень… Окутанные маревом, деревья будто полыхают зеленым пламенем. Иногда пузатое облако закрывает солнце, рождая на мгновение прохладный ветерок. Тут и там виднеются песчано-желтые пятна отмелей. Сирил подстрелил из лука крупную Platystoma tigrinum, серебристую рыбину длиной около одного метра, с голубыми и черными пятнами и оранжевыми плавниками.
Двухпалый ленивец висел, точно охапка сена, на дереве; в воде виднелись тонкие черные электрические угри. Усевшись закусить на гранитных глыбах, мы наблюдали, как угри медленно всплывают, касаются кончиком рыла поверхности, словно хотят убедиться, что внешний мир по-прежнему существует, а потом снова растворяются в бурой толще.
В одном месте реки нам встретилось множество камней, вокруг которых вихрились буруны, но затем снова потянулось широкое мелководье, окаймленное узловатыми стволами яварды, разбросавшей вокруг свои колючие листья. Впереди показалась и тут же исчезла одинокая голубая гора — одна из вершин Амуку-Маунтинс, находящихся возле устья Кассикаитю. Густая поросль паку покрывала все камни; пучки стеблей, увенчанные розовыми цветками, торчали над водой сантиметров на двадцать, прикрепляясь внизу к бронзовокрасному сморщенному листу[103].
В начале пятого мы достигли Себур-тероан — «порогов Ревуна». Здесь русло перегораживалось скопищем островков, между которыми гигантскими зубьями торчали подводные камни. Они были отчетливо видны, но провести мимо них лодку было нелегко. Рулевым был не очень-то искушенный в этом деле Гебриэл (Джордж отдыхал), и мы не без тревоги смотрели на проносящиеся мимо зубцы. Вдруг прозвучал чей-то предупреждающий возглас, лодка ударилась, зарылась носом и зачерпнула воду. Мотор на задравшейся корме взревел, потом смолк. Казалось, мы сейчас пойдем на дно, но инерция движения выручила нас — лодка соскользнула с камня и, почти до краев наполненная водой, поплыла дальше. Джордж и Гебриэл выскочили за борт и вытащили ее на мелкое место.
— Пробоина! — сокрушенно сообщил Безил. — Придется останавливаться и чинить.
— Ерунда! — возразил я, так как заметил, что вода в лодке держится на одном уровне, не прибывая.
— Мы зачерпнули немного, вот и все.
— Мотор сломался, — вмешался Тэннер. — Сорвало крышку карбюратора и рычаг сцепления.
Дружными усилиями мы вычерпали воду и подогнали лодку к берегу.
— Все в воду! — скомандовал я. — Во что бы то ни стало мы должны найти крышку, не то придется всю дорогу грести, а потом тащить на себе поклажу. Волы не станут ждать нас в лесу без корма.
Мы выстроились цепочкой и, стоя по колени, а то и по шею в холодной воде, принялись ощупывать каждый сантиметр дна. Крышку могло унести течением очень далеко. Через час мы скрепя сердце сдались, сели в лодку, спустились ниже и разбили лагерь на травянистом берегу, за которым возвышались красные стволы миртовых деревьев.