Вздох восхищения приветствовал появление особенно ценных или незнакомых им предметов. Первой вещью, вызвавшей всеобщее одобрение, был мой гамак, завернутый, словно кокон, в зеленую противомоскитную сетку.
— Кириванхи! — дружно ахнули гости.
Мистер Ливитт перевел: «Замечательно, поразительно!»
Ваи-ваи не спускали с меня глаз, но я не подавал и виду, что это мешает мне, опасаясь задеть их добрые чувства. Глядя на индейцев, невозможно было поверить, что они способны на кражу. Однако накануне вечером, пока Эндрью, Иона и я обедали в миссии, исчезла половина наших запасов тассо и три четверти привезенной нами фариньи. Серьезная потеря! К счастью, одна из женщин, работавших в миссии, смогла приготовить нам еще фариньи; но сушеное мясо заменить было нечем.
Теперь Тэннер и я были все время начеку — может быть, вор или воры находятся сейчас тут, рядом с нами… Однако ваи-ваи производили впечатление честных и искренних людей, и постепенно наши подозрения переключились на ваписианов.
Ребятишки очаровали меня, особенно двое — тоненькая девчушка, страшно робкая, все время прятавшаяся от моего взгляда, и мальчуган по имени Мачановра, крохотный человек с огромными удивленными глазами, грязным раздутым животиком и тонкими, как спички, ножками. Время от времени я протягивал ему руку и медленно произносил его имя, доставляя этим мальчишке невыразимое наслаждение. Он смущенно прятал голову и подавал мне свою ручонку.
Я с радостью обнаружил, что с помощью всего двухтрех слов — кириванхи (хорошо), чичибе (плохо), атчи (что такое?), а также жестов, улыбок и доброй воли можно было вполне сносно изъясняться с ваи-ваи.
В этот же день я расплатился со всеми ваи-ваи и ваписианами, которые помогли доставить груз с Ганнс-Стрип. Троих ненадежных ваписианов уволил, четверых, под начальством Джорджа Гувейа, снабдил брезентом, компасом, тесаками, продовольствием на две недели и поручил им прокладывать путь от устья Оноро на восток к таинственной Нью-Ривер.
Нью-Ривер, приток Корантейна — одна из крупнейших и наименее изученных рек Британской Гвианы. Ее устье достигает в ширину почти десяти километров, но оно так надежно замаскировано порогами и островками, что Шомбургк проплыл мимо, не заметив его. Открыл реку Бэррингтон Браун совершенно случайно.
«Я продолжал путь на одной лодке, намереваясь исследовать Корантейн, однако следуя протоками в западной части реки, среди хаоса больших и маленьких островков, открыл неизвестную дотоле реку».
Ученый поднимался по ней три недели, пока ему не преградил путь барьер из гранитных скал. Оставив лодку, он пробился на запад, «…к Эссекибо и дальше, сквозь густейший из всех лесов, по которым мне когда-либо приходилось путешествовать».
Область вокруг Нью-Ривер чрезвычайно интересовала меня, ботаника, разыскивающего подлинно девственные леса. О существовании этой реки индейцы и не подозревали. Когда-то «лягушки» провели Шомбургка в нескольких километрах от ее истоков, а теперь ваи-ваи хохотали до упаду, услышав, что Джордж идет искать большую реку.
По моим расчетам, от верховьев Нью-Ривер нас отделяло не больше двадцати пяти километров. Прокладывая тропу, Джордж со своим отрядом, вероятно, будет двигаться со скоростью четырех-пяти километров в день, и я тем временем смогу изучить лес вокруг миссии. Путешествуя по готовой тропе, я посвящу несколько дней исследованиям в том районе, после чего вернусь, чтобы встретить Безила и его носильщиков с грузом из Люмид-Пау. Затем начнется главный этап экспедиции: через Серра Акараи до Мапуэры и дальше на восток, к стране мавайянов. Впрочем, если я обнаружу на Нью-Ривер что-нибудь из ряда вон выходящее — новые племена или легкий путь через горы в Бразилию, то, возможно, поведу туда всю экспедицию.
В двадцати минутах пути по реке, возле самого устья Оноро, находилась Якка-Якка, ближайшая из четырех деревень вай-вай, расположенных в Британской Гвиане. Туда я и направился, как только позволило время.
Долбленка, привязанная к дереву, указывала место причала; отсюда короткая тропа вела через лес к обширной расчистке площадью около двадцати пяти гектаров, засаженной маниоком (Manihot ultissima Euphorbiaceae), сахарным тростником (Saccharum officinarum), ямсом (Dioscorea sp.), бананами (Musa paradisiaca Musaceae) и многими другими.
Прямо передо мной в окружении деревьев и серебристо-зеленых стеблей сахарного тростника расположилась деревня — коническое строение высотой около семи с половиной метров, крытое желтыми пальмовыми листьями и увенчанное вторым, маленьким конусом, прикрывающим дымоход. В низкой стене открывалось два защищенных сверху стрехой прохода. Все строение отличалось замечательным совершенством формы; сами того не сознавая, ваи-ваи добились высокого благородства линий.