Вернувшись в миссию, мы с Ионой, принялись сортировать образцы, отбирая из огромных охапок самые лучшие и укладывая их в кляссеры между листами промокательной бумаги. Кляссеры мы увязывали в плотные стопки, переложив ребристым картоном, чтобы между ними мог проходить горячий воздух, и помещали для сушки над печкой. Каждый образец надо было пронумеровать, снабдить ярлычком, описать и зарегистрировать в журнале — работа кропотливая…
Утром Иона был в приподнятом настроении, а теперь притих; я заметил, что он чем-то недоволен. Иона мог, когда хотел, быть самым веселым товарищем, но порой ходил хмурый, как грозовая туча. Я знал, что он чудесный человек, и предпочитал не обращать внимания на его капризы или старался задобрить его похвалой. Иона был моим первым проводником в лесах, и я сильно привязался к нему. Но он был уже немолод, а здесь очутился в совершенно непривычной обстановке, встретился с новой флорой, для изучения которой был слишком стар, столкнулся с индейцами, которые знали свои леса лучше его.
— Если бы ты мог себе представить, Иона, — начал я, — до чего же я рад, что ты здесь со мной! У нас впереди столько дел, без тебя мне никак не справиться!
Он улыбнулся.
— Что верно, то верно, мистер Гэппи. Надо только все наладить как следует. Когда я ходил с доктором Мэгиром, мы вставали рано утром и собирали образцы, после полудня сортировали их, а к четырем часам все заканчивали.
— Ну что ж, попробуем и мы так. Только очень уж тут много новых растений, придется мне, видно, иногда и по вечерам работать. И может случиться, что понадобится твоя помощь.
— Начальник, уж очень много времени уходит на готовку. У доктора Мэгира один человек варил обед на всех. Вечером мы ели жареную тушенку. Вот бы и сейчас так устроить.
— Но ведь у нас не хватит тушенки, а взамен ничего нет. До сих пор ты ведь всегда справлялся… Помнится, раньше ты готовил с кем-нибудь по очереди. Почему бы теперь так не сделать?
— Не с кем объединиться. У каждого свои вкусы.
— Может быть, постепенно все наладится. Я во всяком случае постараюсь, чтобы у тебя было меньше хлопот.
Под вечер за мной прибежал миссионер и повел на кухню. Там сидел Фоньюве. Изо рта у него струилась кровь.
У бедняги болел зуб. Сестра и миссионер, вооружившись щипцами, попытались его выдернуть, но раскрошили.
Никогда в жизни мне не приходилось удалять зубы, но я видел, как это делается, и знал, что нужно добраться до корня. Минутой позже все было кончено, и Фоньюве облегченно вздохнул.
Но через час за мной пришли снова: кровь все идет, как ее остановить. Они принесли из хижины гамак, повесили возле дома, уложили больного и столпились вокруг него. Бледный, насмерть перепуганный Фоньюве лежал, ожидая конца.
— Вы не представляете себе, как все это важно для нас, — объяснил мне миссионер. — Если с ним случится беда, индейцы потеряют к нам всякое доверие. Пропадут годы труда! Наш адреналин уже не действует. Что делать?
— Попробуйте дать ему полоскание — крепкий раствор марганцовки или соли, — предложил я, озабоченный возложенной на меня ответственностью. — И, пожалуй, лучше оставить его одного, а то все только панику на него нагоняют.
Но еще долго после того, как марганцовка остановила кровотечение, индейцы взволнованно теснились возле Фоньюве, щупали ему пульс, лоб, щеки и не давали прийти в себя от ужаса. Я тихонько подошел, улыбнулся бедняге из-за спин врачевателей и показал ему знаком, что он скоро будет здоров. Фоньюве кивнул в ответ и уныло улыбнулся…
Ежедневно Иона, Эндрью и я приносили из лесу охапки новых интереснейших растений. Вождь вернулся в свою деревню, а Фоньюве все еще хворал; поэтому в надежде заработать немного бисера или нож, нас «консультировали» Ванава́, безобидное ничтожество, с пышным убором из перьев, «Сэм» — его настоящее имя было Гемеиа — пожилой спокойный мужчина с лицом ученого, Маваша́ — сын Чекемы, долговязый парень себе на уме, и Мингелли — трудолюбивый, независимого нрава весельчак, на которого косились миссионеры. Внешность Мингелли поразила меня — типичное бурбонско-габсбургское лицо под буйной шапкой волос! Он был похож одновременно на Альфонса XIII и Иоанна Крестителя.