Если учесть обстановку, мы шли не плохо — километра полтора в час. Снова вперед! Я спрашивал себя, сколько успел пройти Джордж и действительно ли Нью-Ривер так близко, как я надеялся. Вдруг впереди послышались крики и ауканье. Ну конечно же, это голос Джорджа. А вот и он сам, и его носильщики — стоят и болтают с Ионой и Тэннером.
— Доброе утро, мистер Гэппи, — приветствовал меня Джордж. — Вот, вернулся за указаниями.
— Ты нашел Нью-Ривер, Джордж?
— Нет, начальник, об этом-то я и хотел вас спросить, — вид у него был виноватый. — Недалеко отсюда мы уперлись в высокие горы и не можем пройти. Там, где кончается тропа, открывается вид во все стороны. Впереди — скалы и утесы. С грузом не пройдешь, слишком тяжело. Не меньше месяца понадобится. Зато на север горы постепенно понижаются. Я уже прорубил в ту сторону тропу километра на три, искал обход. Потом решил пойти обратно — помочь вам и спросить, правильно ли я поступил. К вечеру будем в моем лагере.
Я был раздосадован, подозревал, что Джордж и его люди просто поленились. Однако по мере нашего продвижения рельеф и в самом деле изменился: холмы стали круче, болота меньше и суше. Мы шли все время в гору.
Величественные деревья раскинули над нами бессчетные ярусы ветвей, отдельные исполины вздымали свои могучие колонны выше лесного свода и простирали огромные кроны метрах в пятидесяти-шестидесяти над землей. Воздух трепетал от пронзительных зовов зеленой котинги, птицы величиной с дрозда. Все дальше и дальше передавался сигнал тревоги, возвещающий о нашем появлении: «Пии-пии-йоо! Пии-пии-йоо!»
Вдруг раздался странный крик, напоминающий не то мычание коровы, не то скрип тяжелой двери или долгий зевок: «Муарр… ньяаарр… ухааарроу!» Жуткий, леденящий душу, он, казалось, вобрал в себя все уныние пустынных джунглей. В жизни я не слышал ничего подобного. Это была другая котинга — лысоголовая (Calvifrons calvus)[15], обитающая только здесь, на юге.
Небо — те клочки его, которые мы видели, — нахмурилось, заволоклось тучами. Стало так темно, что мы не видели друг друга. Издалека донесся странный гул, словно летели полчища пчел. «Где-то умер грешник, — объяснили индейцы, — и теперь осы преграждают ему путь в рай». Гул сменился непрерывно нарастающим громом. Затрещали сучья и ветви — буйный порыв ветра обрушился на лес. Деревья дрожали, с хрустом падали сухие ветки. Но вот ветер угомонился — и снова воцарилась тишина. Было три часа дня, но казалось, что наступила ночь. Мы услышали шум приближающегося дождя и представили себе, как надвигается сплошная белая стена. Все дружно бросились вниз по склону к лагерю Джорджа и уже начали растягивать брезенты, когда с громом и молниями на нас обрушилась лавина воды. В несколько минут земля под ногами превратилась в коричневую реку.
Один за другим отставшие носильщики входили в лагерь, сгибаясь под тяжестью ноши. Последними пришли Манака и Якота. Сбросив под брезентом груз, оба повалились наземь. Несмотря на усталость, они дурачились, смеялись, болтали в воздухе ногами.
Всю ночь лил дождь, но утром осторожно выглянуло солнышко. Джордж вышел со своим отрядом пораньше продолжать поиски обходного пути вокруг горы, а мы принялись расширять расчистку, свалили несколько деревьев, чтобы дать солнечным лучам и воздуху подсушить почву. Для Ионы, Эндрью и Тэннера соорудили из пальмовых листьев большой навес, сделали навесы поменьше для ваи-ваи. Очистили от мусора ручеек, бежавший мимо моей палатки; вдоль берегов поставили скамейки и столики для работы.
После этого я пошел по тропе на восток и уже через два километра убедился, что она действительно ведет на гору. Вокруг поднимались гранитные скалы, покрытые скользкой пленкой влаги, поросшие мхом и папоротником. Я взобрался на камень, возвышавшийся метров на двенадцать-пятнадцать, но ничего не увидел. Даже здесь, на склоне, высокие деревья преграждали вид!
Мы пересекли ручеек, поднялись по лощинке и продолжали путь по все более крутому и узкому извилистому гребню, пока не очутились на небольшой площадке, где кончалась тропа. Лес здесь был заметно реже, чем на склоне, однако достаточно частый, чтобы скрыть от наших глаз окружающий ландшафт.
Мы услышали шум текущей воды и спустились к красивой речушке, бегущей по неровному каменному ложу. Вода была холодная, как лед, и в ней суетились крохотные красноглазые рачки. Ниже по склону сбегал по каменистой круче шумный поток. Он исчезал в северо-западном направлении; следовательно, мы еще не достигли водораздела между Эссекибо и Нью-Ривер. Я стал склоняться к тому, что Джордж прав — носильщикам пришлось бы трудно на таких крутых склонах. Но где же тут открывается вид во все стороны?