Огорченный, я зашагал дальше по тропе и вскоре догнал Чекему и Мавашу. Увидев меня, они насупились и заговорили угрожающим тоном, оживленно жестикулируя. Я ничего не понял, пожал плечами и улыбнулся. Может быть, они решили, что я слежу за ними? Я двинулся дальше.
Через полчаса мы пришли к месту нашего первого лагеря. Я сел на колоду, нужно было решить, что делать дальше. Мне хотелось расчистить клочок леса, чтобы открылся вид с холма на юг и можно было бы получить представление о крае, по которому нам предстояло идти. Глупо вслепую пробираться сквозь заросли: чувствуешь себя совершенно беспомощным, заточенным в джунглях. К тому же в таких условиях очень трудно планировать дальнейший путь.
Но на расчистку уйдет целый день, — а где взять пищу? Я решил остаться с Эндрью и одним из ваи-ваи, который будет называть деревья; остальные пусть идут дальше во главе с Ионой.
Подошел Эндрью и заныл:
— Мистер Гэппи, я всегда предупреждал вас об опасностях! Ведь я советовал взять больше продовольствия. Уж я-то знаю, не первый раз в походе.
— Эндрью, — ответил я, — после драки кулаками не машут. К тому же я знаю, почему еды не хватает: просто никто не захотел нести продукты, которые я роздал.
Эндрью опустил глаза и принялся строгать палочку. Только он собрался ответить, как из-за речушки донеслось фырканье и топот. Мы с удивлением уставились туда. Из зарослей вынырнул пекари, а за ним еще один и еще! Они тоже заметили нас и остановились, озадаченные, однако не испуганные.
Чекема схватил свой лук, Эндрью — ружье и, пригнувшись, ринулся вперед. Выстрел — одна свинья упала («еда!» — успел подумать я). В следующий миг все стадо — штук двадцать-тридцать — обратилось в бегство.
В эту минуту подоспели остальные члены нашего отряда. Манака, согнувшись под тяжестью ноши, бросил свой лук и стрелы Якоте, а тот, стремительно и мягко повернувшись, послал стрелу вдогонку убегающей свинье. В кустах на расстоянии пятнадцати метров ее почти не было видно. Стрела вонзилась у лопатки. Даже из ружья трудно было сделать более меткий выстрел.
Гебриэл выдернул из ноши Эоки коробку с патронами и подбежал ко мне. Я дал ему пять штук, и он рванулся вдогонку за стадом, держа свое древнее ружье наготове. Остальные скинули тюки и старались поразить свиней тесаками или подогнать палками назад к реке. Охотники и дичь скрылись в зарослях.
Спустя полчаса индейцы стали возвращаться. Стадо ушло, но Гебриэл успел подстрелить еще одну свинью.
У нас было теперь около семидесяти килограммов мяса! Весело затрещали костры, началась разделка туш и копчение свинины. Теперь можно было задержаться всем. Правда, троих — Манаку, Якоту и Эоку, которые хотели во что бы то ни стало вернуться домой в тот же день, — я послал вперед с небольшим грузом. С ними пошли также Гебриэл и Мингелли — они вызвались к утру доставить из миссии кое-какие нужные нам запасы.
Прощаясь, я заметил среди вещей Эоки нечто странное. Присмотрелся — да ведь это же аллигатор! Эндрью объяснил, что Эока добыл его на Нью-Ривер, закоптил на костре и теперь несет в подарок жене. Я знал, что ваи-ваи очень любят мясо аллигаторов, — у себя, на Эссекибо они истребили и съели их всех до единого. Да и на Кассикаитю аллигаторы стали теперь редкостью. Аллигатора вай-вай не променяет и на двух свиней.
На следующий день мы расчистили небольшой участок неподалеку от «наблюдательного пункта» Джорджа на южном склоне пониже гребня; отсюда открылся вид на юго-восток, на долину, в которой лежал наш лагерь.
Напротив метров на пятьсот возвышался холм, с его вершины крутыми уступами спускались скалы, окаймленные сверху уже знакомыми нам зарослями клузий. Холм находился примерно в двух с половиной километрах от нас и преграждал вид. В том, что мы увидели, не было ничего нового — такая же местность, по какой мы шли до сих пор.
Зато с другой точки, обращенной почти точно на юг, мы рассмотрели над цепочкой холмов в сорока-пятидесяти километрах от нас бледно-голубые пирамиды вершин. Выше всех вздымался скальный конус. Похоже на «лошадиную голову», которую я видел с самолета… Уж не гора ли это Пирикиту, упоминаемая Шомбургком?
Так или иначе, перед нами были южные пики хребта Акараи. Отсюда они казались неожиданно величественными, даже грозными.