Улыбаясь, ко мне подошел невысокий, ладно сложенный мужчина. Он хотел работать с нами и вызвался привести еще пятерых.
Это был Безил Гриффитс, индеец-аравак, переселившийся в саванну; мне говорили о нем как о человеке надежном и хорошем организаторе. Похоже, что мне везет!
Я сказал Гриффитсу, что он и остальные носильщики должны быть в миссии через две недели, доставив туда все, чего мы не сможем захватить сегодня.
— Это значит триста с лишним килограммов, Безил! — крикнул летчик из-под крыла самолета, где он, укрывшись от солнца, подсчитывал количество израсходованного горючего и вес добавочного груза, который можно было взять с собой.
Не откладывая, мы приступили к сортировке багажа: триста шестьдесят килограммов необходимого нам в первую очередь продовольствия, канистр и товаров — и триста пятнадцать килограммов груза, который понесут Безил и его носильщики.
— О еде вам придется позаботиться самим, — объяснял я Безилу. — Вы можете не застать меня в миссии, когда придете туда: я сразу же отправлюсь к Нью-Ривер. Но я оставлю продовольствие и записку с указанием, что делать дальше. Можете взять один брезент.
— Имейте в виду, мистер Гэппи, — предостерег меня Безил, — в миссии вас ждут семеро ваписианов. Они хотят наняться на работу и, как только услышали, что вы прилетите, поспешили туда. Но трое из них скверные люди, их разыскивает полиция. Наймите Чарли, Джемса, Альберта и Гебриэла. Остальных не берите, от них вам будут только неприятности.
На этом наш разговор кончился; мы попрощались.
Входя в самолет, Уильямс взглянул на раскаленное голубое небо.
— Хороша погодка, а, Ник? — обернулся он ко мне. — Пожалуй, долетим благополучно. А вообще-то на погоду в тех краях полагаться нельзя…
Мы летели на юго-восток. Вскоре снова появились островки и мысочки леса, и вот уже под нами опять сплошные джунгли. Отсюда и до самой Амазонки непрерывно тянулся лес — белое пятно на карте; немногие исследователи проникали в этот край. Далеко впереди вздымались Серра Акараи.
Мрачные темно-зеленые джунгли, ни одного цветущего дерева, которое скрасило бы унылую картину… Крылья самолета ослепительно сверкали на солнце, мы летели словно в радужном шаре.
Море листьев
Уильямс был в отличном настроении. Он показывал второму пилоту наземные ориентиры. Слева — голубые громады трех гор — Бат Маунтин, Караваимен-Тау, Маруди Маунтин. А вот извилистая Куювини, «река Белоголовой маруди», зеленая от водорослей. Над лесом, точно исполинский зуб, высился на триста метров серый гранитный конус.
Еще несколько минут — и зелень внизу сменилась аметистовой мглой, а впереди открылось темное царство туч; с них свисали серые полотнища дождя. Справа цепочкой черных горбов вырисовывались Камо-Маунтинс — Солнечные горы, за ними легкой тенью угадывались Акараи.
Дождевой фронт находился прямо по курсу. На джунглях белыми подушками лежали зацепившиеся за кроны деревьев тучки — признак очень сильного ливня. Достаточно одного дня такого дождя, чтобы превратить Ганнс-Стрип в болото! Мы сидели как на иголках.
Темная холодная завеса подступила к нам вплотную, окружила со всех сторон и скрыла землю. Уильямс чертыхался: дождь, всюду дождь… Ливень барабанил в стекла кабины, хлестал по крыльям, вода просачивалась в фюзеляж. Вдруг снова показался лес, а между деревьями — чуть заметная полоска воды: Кассикаитю, «река Смерти». На желтоватом небе отчетливо выделялись черные башни туч.
В потемневших от дождя джунглях показалась прогалина, исчерченная причудливыми полосами — Ганнс-Стрип!
Самолет сделал несколько кругов в тумане.
— Канавы, — объяснил пилот, показывая на полосы. — Это мы вырыли их, когда застряли в прошлый раз. Идем на посадку. Выгружайтесь как можно скорее, а то опять завязнем!
Вираж, круг, опять вираж — где небо и где земля? Я карабкался через багаж на свое место. Вот земля мелькнула в окошке и тут же исчезла в облаках. А вот за окном проносятся зубчатые гребни гор — Акараи, Камо и другие, названий которых я не знаю… Запомнилась одна, похожая на лошадиную голову. Быстро надвигающийся лес заслонил острые пики, сильный толчок — и мы покатили по дорожке. Она вела к расположенной выше прогалине.
Дверь открылась, Уильямс и я спрыгнули на землю.
— Твердая, все в порядке, — установил он. — Пройду, посмотрю, если ближе к речке почва надежная, перегоню машину туда. Вы выиграете на этом с километр… Внимание, Никки! Идут! Берегись стрел!
Сквозь завесу дождя к нам приближалось около десяти почти голых, раскрашенных киноварью индейцев, вооруженных огромными луками и стрелами.