В деревнях, которые я посещал раньше, птенцов и зверенышей было не меньше — олени, пака, пеккари, оцелоты, ягуары, агути, длиннохвостые попугаи, ястребы, совы, утки, котинги. Встречались даже молодые тапиры, самые крупные млекопитающие южноамериканского материка. Иначе говоря, я видел прирученными чуть не всех крупных съедобных или чем-нибудь примечательных представителей животного мира этой области — иногда только молодых (это относилось к кошачьим и тапирам[70]), но чаще всего взрослых.
Одних держат исключительно ради забавы — с ними любят возиться ребятишки, а также индианки, которые часто бездетны. Агами исполняют обязанности сторожей, предупреждают о появлении врагов и ягуаров. Попугаи поставляют перья для головных уборов и других украшений (и вследствие этого выглядят подчас изрядно общипанными).
Известную роль играют суеверия — например, широко распространено убеждение, что благополучие семьи зависит от благополучия ее домашних животных или что можно завоевать расположение духов, обитающих в зверях. Однако в большинстве случаев животных держат как запасный источник пищи (так сказать, заменитель холодильника); это во всяком случае относится к гокко, гуанам, агами, оленям, тапирам, пеккари и капибара.
Любопытно, что в неволе почти все птицы и животные теряют способность к продолжению рода. Вы можете увидеть в деревне множество взрослых особей обоих полов, но они очень редко размножаются, и их, следовательно, нельзя считать одомашненными. Быть может, наши собственные домашние животные — собаки, скот, гуси, лошади, утки и куры[71] — тоже первоначально рассматривались лишь как источник пищи, и разводить их стали потому, что они размножались в неволе? Существует много видов птиц и животных, которых не разводят широко только потому, что они не смогли перешагнуть через этот физиологический барьер. Гокко, например, дают гораздо более вкусное мясо, чем индейка, а ухаживать за ними ничуть не сложнее.
Но чем объяснить поразительное умение индейцев приручать диких зверей и птиц? То ли такова природа животных, обитающих в джунглях Южной Америки, то ли индейцы знают какой-то секрет, — так или иначе, только самые тупые звери и птицы (ленивцы, опоссумы, тинаму и некоторые другие) не поддаются здесь приручению.
Что касается детенышей, то тут важную роль играет, конечно, забота, внимание, хороший уход. Индейцы приносят в деревню совсем крохотных малышей, только что родившихся или вылупившихся из яиц: попугайчиков длиной меньше пальца, колибри чуть больше горошины, — и успешно выращивают их. Новорожденных млекопитающих выкармливают женщины, птенцов кормят разжеванной маниоковой лепешкой, иногда прямо изо рта. За животными, робкими или дикими от природы, ухаживают несколько человек, чтобы приучить к людям. Но в отношении к животным вы не увидите здесь доброты в нашем понимании слова. И хотя прирученные животные сильно привязаны к своим хозяевам, сами индейцы, особенно мужчины, становятся равнодушными, даже жестокими к ним, как только те подрастают. Стоически, безразлично относясь к собственным страданиям, индейцы изумляются, когда кто-нибудь протестует против того, чтобы мучили животное. Такое отношение проявляется и в том, как приручают взрослых птиц и животных. Их помещают в темный ящик или сосуд на день-два и не дают ни пить, ни есть, после чего узник, если он выжил, обычно становится послушным; затем его приучают к запаху хозяина и освобождают. Судя по всему, этого оказывается вполне достаточно. Отныне животное привыкает к хозяину и его семье (хотя настороженно относится к чужим), приходит на зов, позволяет брать себя на руки и возвращается домой даже после долгих прогулок по лесу. С ним обращаются, как с членом семьи, оно поселяется вместе с людьми, ест ту же пищу. Такая обстановка, а также среда, сходная с естественной, бесспорно способствуют тому, что животные легко свыкаются с новым образом жизни.
На следующий день после нашего прибытия один из мавайянов, по имени Юхме, пожилой суетливый человек, отправился за отсутствовавшими жителями деревни (их было двое, насколько я понял), которые находились на горе на расстоянии половины дневного перехода. Кваквэ, лучший рыболов деревни, пошел на реку, а Ка'и, высокий серьезный мужчина лет двадцати пяти, с приятным лицом, вызвался показать два участка саванн, о которых нам говорили. Выкрашенный с ног до головы в красный цвет, он был великолепен. Мы вышли из лагеря в сторону деревни; вдруг я увидел среди золы и углей на расчистке зеленое пятно — одиночное растение маниока, посаженное только что.
70
Иона рассказывал о взрослом тапире, который на протяжении многих лет приходил из леса в деревню навестить своих прежних хозяев. Я видел однажды в аравакской деревне оцелота, жившего там уже почти год. Это был красивый зверь, с густым желто-коричневым мехом. Днем он редко удалялся от дома своего хозяина, предпочитая лежать на балке или на суку, и нередко пугал гостя своим видом, однако позволял себя ласкать…
71
Куры, по всей вероятности, как и собаки, не являются эндемичными для Южной Америки. Я не видел кур у мавайянов, зато ваи-ваи их держали — им нравились перья, кукареканье и драчливость петухов; впрочем, они не ели ни яиц, ни куриного мяса.