Пугало
Обрадованное своим назначением на огород, Пугало созывает гостей на новоселье. Оно усердно машет пролетающим птицам, приглашая их опуститься и попировать в свое удовольствие. Но птицы шарахаются в сторону и спешат улететь подальше.
А Пугало все стоит и машет и зовет… Ему очень обидно, что никто не хочет разделить его радость.
Запретный плод
Овца стоит перед парикмахерской и с завистью поглядывает на стригущуюся публику.
У себя на ферме Овца ненавидела стрижку. Но ведь там было совсем другое. Ее кормили, поили, стригли на дому и ничего за это не спрашивали. А здесь…
Если б у Овцы были деньги, она обязательно зашла бы постричься!
Подслушанное счастье
Ночь. В кухне совсем темно. Толстый, высокомерный, обычно мрачный и неразговорчивый Кувшин не замечает, что Чашка не одна, что рядом с ней — Ложка, и говорит:
— С тех пор как я увидел тебя, Чашка, ничего мне не мило на этой полке. Я люблю тебя, слышишь, люблю так, что не могу даже вместить в себе эту любовь…
(Кувшин многого не может вместить — ведь он рассчитан только на три литра. Но любовь не меряют на литры, и поэтому признание Кувшина звучит довольно трогательно. По крайней мере таким оно кажется Ложке — невольной свидетельнице этого ночного разговора.)
Пойдем со мной, Чашка, — продолжает Кувшин, — я уведу тебя в сказочную страну, в страну Чистых Скатертей и Просторных Буфетов. А если не хочешь, Чашка, мы останемся здесь и будем все равно счастливы.
— Пойдем со мной, Чашка», — говорит Кувшин, но Ложка слышит совсем другое. И кажется ей, что говорит это вовсе не Кувшин, а ее знакомый маленький Ножик.
«Пойдем со мной, Ложка, — слышится ей. — Я люблю тебя, и поэтому ты будешь всюду со мной счастлива».
И они идут, идут вдвоем в чудесную страну Чистых Скатертей и Просторных Буфетов. Вернее, даже не идут, а летят, потому что их несет туда сказочный ковер-самолет, который люди называют подносом.
Вот, наконец, и она, эта прекрасная страна. В ней действительно стол с очень чистой скатертью, и вообще всюду такая чистота, что неряшливые пылинки в ужасе выбрасываются прямо из окна.
— Ну как, — спрашивает Ножик, когда они сходят с подноса на скатерть, — нравится тебе здесь?
Да, очень нравится, — отвечает Ложка. Но больше всего ей нравится в эту минуту сам Ножик, который так и сияет от счастья.
И маленькая Ложка улыбается ему…
А потом, когда в кухню заглядывает рассвет, все оказывается совсем иначе. Кувшин стоит на своем месте, попрежнему высокомерный и неразговорчивый, и полон он, как всегда, простокваши, а совсем не любви. И у Ножика очень скучный, неинтересный вид. Никак не похоже, чтобы он знал дорогу в Страну Счастья.
Но Ложка верит, что это не так.
Она ждет ночи…
Осень
Чувствуя, что красота ее начинает отцветать и желая как-то продлить свое лето, Березка выкрасилась в желтый цвет — самый модный в осеннем возрасте.
И тогда все увидели, что осень ее наступила…
Неблагодарная профессия
Не везет Единице.
Сама она — скромная, подтянутая, опрятная, а всю жизнь проводит в обществе нерях и бездельников. К порядочным, культурным буквам ее и близко не подпускают.
Ничего не поделаешь — такая у Единицы профессия. Единица следит за порядком, а за порядком, как известно, следят именно там, где его не хватает.
Вот выползает на страницу буква П. У нее помятый, замызганный вид, она буквально не держится на ногах. Это явное нарушение всех общепринятых правил.
Здесь-то и появляется Единица. Она берет под козырек и делает букве П замечание.
Много воспитанников у Единицы — букв, которым она помогла исправиться. Но все они сторонятся и даже как будто побаиваются ее. Они почему-то тянутся к Пятерке — отметке, которая прежде их и знать не хотела. Вот какая счастливица эта Пятерка! Вечно она приходит на все готовое!
Впрочем, Единица не обижается на своих питомцев. Она рада, что они исправляются, и если им так уж нравится Пятерка — то что ж! Пятерка ведь тоже неплохая отметка?
Сочувствие
— Бедняжка, ты так бледна, — говорит Фонарь далекой Звезде. — Иди ко мне, я поделюсь с тобой огнем, я буду освещать тебе дорогу.
Космический век
Маленькая Снежинка, медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных Кустов:
— Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?