На одном из поворотов тропы появилась фигура всадника. Высокий человек в кубанке с ружьем, повешенным на плечо вниз стволом, в темной одежде и на темной лошади. Он напоминал собой горца в бурке, точь-в-точь такого, какими они с детства запомнились по иллюстрациям к повестям Лермонтова. Казалось, сейчас взмахнет буркой, блеснет стволом ружья и исчезнет.
Недоумение рассеял Митрич, ехавший впереди за проводника:
— Витька Чернов, — бросил он Тарасову.
— Ишь ты! — восхищенно подметил кто-то из местных. Хозяин гор и лесов, заместитель орла и помощник старого ворона. Гляди, как выстроился!
— Брось ты. Он парень ничего, геройский, — заступился Митрич.
— Ничего, когда у него леса не просят. Форсу больно много.
— Так он же гостей встречает, ну и сам представляется. Пойми!
— И то правда. Такого каравана здесь давно не бывало. Зафорсишь поневоле.
Обмен репликами между возчиками продолжался до тех пор, пока отряд не поровнялся с лесником.
Прямо с коня он протянул Тарасову руку, представился:
— Чернов Виктор.
Небрежно поклонился остальным и, не продолжая разговора, занял место проводника впереди каравана, чтобы не оставлять его уже до конца сезона.
: Вскоре отряд вступил в небольшую боковую долину, на террасе которой раскинулось несколько домиков.
— Заимка. Пасека. Здесь и стан наш первый, — доложил Чернов.
Пока Тарасов знакомился с хозяевами, остальные развьючивали лошадей, начали натягивать палатку. Митрич занялся кухней. Конями командовал Ахмет Махмудов, татарин из Зыряновска. Он и раньше ходил с Коровиным в далекие маршруты и проявил себя как заботливый хозяин, у которого лошади никогда не сбивали спины и тем более никогда не терялись. Он жил не в самом Зыряновске, а в стороне. Тарасов заехал за ним по просьбе Коровина. Выслушав предложение, Ахмет заметил:
— Однако, чай пить будем. Думать надо.
Сели на кошму, расстеленную на глиняный пол. Появился коротконогий столик. Хозяйка поставила рядом с пузатым фарфоровым чайником мисочку с молоком и деревянной ложкой, а рядом другую — с медом.
— Свой мед. Жена сама делала. Пробуй.
А налив чай, спросил:
— Молока бросить или как?
В ответ на согласие он действительно бросил в чашку с чаем ложку молока и подал гостю, прикладывая правую руку к сердцу.
— Что в тайге делать будешь?
— Будем вести поиски, — ответил Тарасов, — проверим заявки. Придется, так начнем разведку.
Золото, значит?
— Почему только золото? Что встретим.
— Сколько людей с собой взял?
— Человек пятнадцать-двадцать.
— Лошадей сколько?
— Пока не знаю. Думаю тоже около двадцати.
— Большое дело. Зимовать будешь?
— В этом году нет. К зиме вернемся.
Помолчали. Выпили еще по чашке чаю.
— Харчиться каждый сам будет или гуртом? — спросил Ахмет.
— Конечно, есть будем все вместе.
— Все вместе, а деньги останутся?
— Как есть и как работать будем, — усмехаясь, ответил Тарасов. — Думаю, что немного останется.
— Коровин Иван что сказал?
— Просил заехать, позвать обязательно. Сказал, что работник вы хороший.
Ахмет оборвал расспросы.
— Однако, ехать надо. Вечеряет уже! — И, обращаясь к жене на родном языке, продолжил, — плетку, путы на двадцать лошадей, еду!
Он резко поднялся, взял из рук жены перекидные сумы И, не прощаясь, вышел за вежливо раскланявшимся Тарасовым, точно расставался не на месяцы, а на несколько часов. Так было принято в этой семье.
Уже в первый день пути Ахмет проявил себя как человек спокойный, без спора и суеты быстро делающий любое нужное дело.
Коровин знал, кого брать в тайгу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Отряд расположился на первую полевую стоянку. Расстелили большую палатку, под ее середину подвели большой выструганный шест. Потом начали натягивать сразу по два противоположных угла. Так надежнее, чем любым другим способом.
Один из углов натягивал Володя. Буря долго наблюдал за ним. Наконец не выдержал: