Приближалась новая осень, когда геологи оказались в верховьях реки Большой Нарымки. Здесь работало несколько мелких артелей старателей-золотничков. Надо было осмотреть разработки и решить, стоит ли их продолжать.
Искать артели, кочующие по притокам реки было не просто, кроме того, предстоял прямой маршрут на Бухтарму, к прошлогоднему участку, на котором все лето проработал Коровин. Нужен был местный проводник, хорошо знающий район. Лучше всего, если бы это оказался охотник или лесник, но они осенью бывают заняты.
Выручил случай. В леспромхоз, куда Тарасов обратился за помощью, из больницы и отпуска вернулся лесообъездчик. На его делянке работал другой человек, и для местного начальства было выходом — пока суд да дело назначить его проводником к разведчикам — не потерять работника и не платить ему зарплату за это время.
В справке, выданной леспромхозом, значилось, что «лесник Т. И. Митрин командируется в геологическую партию в качестве проводника и подлежит возвращению с окончанием полевого сезона к постоянному месту работы».
— А не трудно вам, Тимофей Иванович, после болезни в проводники? — участливо спросил Тарасов.
— Так то — дело далекое. Оправился я. Как из больницы выписался, кое-когда голова в кружение ударяла, а дома пожил — прошло. Только лошади у меня своей нет. Потеряна.
— Лошадь дадим казенную. А до конца работы часть стоимости отработаете, доплатите, и ваша будет.
Наутро с отрядом ехал новый проводник, отличавшийся угрюмой молчаливостью. Даже когда его спросили, чем он так долго болел, ответил без подробностей.
— Зашибся по своей дури.
— А что за шрам у тебя на лице?
— Старое.
За безотказность в работе проводник быстро полюбился Матвею Буре.
— Правильный мужик, — говорил он. — Стоящий.
Эту точку зрения не сразу разделил Ахмет:
— Тяжёлый, однако.
Но скоро и Ахмет освоился с Митриным.
В одну из старательных артелей они попали, когда добываемого там золота не хватало для покрытия расходов на питание и инструмент; хотя, по данным разведки, этот участок значился как довольно богатый. Желания членов артели разделились. Одни искали способ быстрее перебраться на более надежную работу, другим не хотелось уходить с обжитых мест, от домиков, около которых появились огороды, и от еще не исчезнувшей веры в возможность хорошего заработка на месте.
Весь день Тарасов брал пробы. Долго беседовал с председателем артели. К концу рабочей смены он подошел к месту, где шла промывка и дежурил Буря.
В практике разработки россыпей любую породу, содержащую золото, — щебень, гальку, ил, глину, называют «пески», в отличие от породы, не содержащей золота, которую независимо от состава называют «торфа». На этот раз пески были с большим количеством гальки, перемешанной с плотной глиной. Единственная техника, которой располагала артель, заключалась в дощатой колоде «бутаре». Над верхней частью бутары, куда подается вода, была укреплена решетка, сделанная из листа толстого железа с высверленными в нем дырами. На этот лист — «грохот» — заваливались пески и один из рабочих «протирал» их скребком Вода захватывала мелочь и несла ее ho колоде, а крупные гальки и щебень выбрасывались в сторону. На колоде был уложен «коврик» — лесенка, состоящая из поперечных жердочек, а под ней ворсистая тряпка, чтобы удержать шлих и золотинки. Недалеко от нижнего конца в бутаре был сделан порожек и в углубление залита ртуть, для улавливания мельчайших золотинок.
Обычно после трех-четырех часов работы уменьшают ток воды и производят «съемку» шлиха, а затем и «доводку» его — домыв до чистого золота или того минерала, который добывают из песков.
Тарасов дожидался «съемки». Прислонившись к грохоту, он перебирал камешки, задержавшиеся на железе и еще не сброшенные в отвал. Один, а затем и другой из них показались подозрительно тяжелыми.
Внимательно осмотрев отвал около бутары, он обнаружил в нем еще один такой же покрытый глинкой тяжелый, камень. Отошел к ручью и после нескольких минут работы у него в руках оказались крупные, хорошо окатанные, ноздреватые золотины. Все стало ясно. Старатели, привыкшие добывать только мелкое золото, не думали о том, что здесь могут оказаться самородки. На грохоте стояли рабочие, старавшиеся побыстрее прошвырять гальку и принять новую порцию песков. Конечно, самородки не могли встречаться каждый день и на каждом участке. Но несколько таких камней полностью оправдывали все предыдущие расходы артели.