— Не беспокойся о Милане, Янош.
— А зачем нужно обо мне беспокоиться?
— Милан? Заходи. Коньяка хочешь?
— Не откажусь. Янош, кончай пьянствовать, а то отправлю тебя спать без ужина. А ужин прикажу подать в твою комнату.
— Я так пьян?
— Вообще-то еще больше. Вацлав, чему ты ребенка учишь?
— Это он с горя, Милан. Он, понимаешь ли, узнал, что я князь.
Милан сочувственно вздохнул.
— Не расстраивайся, Янчи. Князья, они тоже люди. Особенно когда спят. Или на отдыхе.
Янош посмотрел на Милана, и вдруг сообразил.
— Но, если ты — секретарь князя, то и ты тоже высокопоставленное лицо.
Милан улыбнулся и вздохнул.
— Я не секретарь князя, Янчи. Я секретарь Вацлава на это путешествие. А это две большие разницы. Меня брал на работу не князь Венцеслав, а Вацлав, как частное лицо.
Янош с недоумением посмотрел на Милана.
— А в чем разница?
— Видишь ли, князь — это лицо официальное. Ему не положено штрыбать где ни попадя в сомнительной компании, тем более, болтаться пешком по лесам и полям и лечить своих спутников более или менее нетрадиционными методами. Князь — это общественный идеал. В Верхней Волыни — это идеальный ученый, который разбирается во всех науках и искусствах. И при этом, по-видимому, не ест, и тем более, не пьет. Я уж не говорю о более прозаических сторонах жизни. Недаром же Вацлав всю дорогу подчеркивает бытовые стороны своего существования! Это потому, что он тонко разбирается в данной ситуации и проводит четкую грань между князем и человеком.
— Ох, и договоришься же ты у меня.
— Терпи, Вацлав. Ты — князь, тебе это по чину положено.
Вацлав улыбнулся и вздохнул. Другого он от Милана и не ждал.
Глава 44 Домой
Утром Милан встал непривычно рано — было около семи утра. Он подумал, что будить спутников пока что не стоит и спустился вниз выпить чашечку чая и раздобыть свежий журнал. Конечно, можно было попросить принести все это в номер, но ему хотелось пройтись. В последнее время, благодаря своему начальнику он вел преимущественно ночной образ жизни, отсыпаясь днем, а вчера он весь день спал в карете, а потом еще и лег пораньше, чтобы отоспаться на просторе. Точнее на мягкой постели и чистых простынях. Так что уже к шести утра он начал ворочаться. Примерно к полседьмому он устал с собой бороться и отправился в душ. А сейчас его неудержимо тянуло на подвиги.
Милан не очень удивился, заметив в холле гостиницы Вацлава, разговаривающего с коридорным. Он подошел поближе.
— Итак, почтовая станция в тридцати километрах отсюда. Скажите, а на чем можно доехать до почтовой станции?
— От гостиницы ходит омнибус с остановками у всех постоялых дворов и проездов в Угорию и Верхнюю Волынь. Вы доедете часов за шесть.
— За шесть?
Вацлав задумался.
— А как часто ходят поезда?
— Каждый час.
Вацлав рассеяно огляделся и увидел подошедшего Милана.
— Привет. Знаешь, говорят, что на поезде можно проехать километров двести — двести пятьдесят в день. Отсюда до Вировитицы тысяча триста пятьдесят километров.
— Тысяча триста сорок семь, — уточнил коридорный.
— Так вот, — продолжал Вацлав. — Если проезжать километров по двести пятьдесят в день, то мы будем на месте, — маг задумался. — Через пять с половиной дней. А если чуть меньше, скажем по двести двадцать, то через шесть. На нашем же экипаже ехать две недели. Ну как, заманчиво?
— Даже очень. Ты же говоришь про восьмимерные поезда?
Вацлав кивнул.
— Всегда хотелось на них прокатиться.
— Мне тоже, — признался маг.
— А что мы будем делать с нашим экипажем? Или ты хочешь бросить здесь подарок Володимира?
— Нет, Милан, это было бы просто неприлично. Мы, пожалуй, доедем на нашем экипаже до почтовой станции, а там заплатим до перегон экипажа до Вировитицы. Экипаж прибудет в Медвенку на неделю позже нас и все.
— Думаю, он приедет раньше. Ты подумал, как мы поедем от Вировитицы до Медвенки?
— Зачем? Обо всем подумали до нас. Или ты никогда не ездил на почтовых?
— Честно говоря, нет. Да я же нигде и не бывал, кроме Медвенки и Медвежки.
— И еще шести стран, — подсказал маг.
Милан засмеялся.
— До границы со Светлогорией мы ехали на случайном попутчике.
— Может и сейчас кто подвернется, — засмеялся Вацлав.
— Вряд ли. Слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой.
— Ладно, Милан. Ну как, едем?
— Конечно. Я мечтаю об этом уже полгода.