Рабби улыбнулся.
— Когда миссис Смолл открывала вам дверь, вы, должно быть, заметили, что мы ждем ребенка. Так что интерес к именам у нас не только теоретический. Мы как раз говорили об этом и решили, что имя Айзек в наши дни можно с таким же успехом считать типичным для янки.
Сайкс развел руками в знак поражения.
— Что ж, я могу только сказать, что, как мне кажется, он не принадлежал ни к какой религии. Бедняга — если бы принадлежал, для него это было бы лучше. Он мог быть сейчас жив, если бы в пятницу вечером поехал в храм, как все остальные евреи…
— Значит, его смерть была неожиданной?
— Его нашли мертвым в гараже в пятницу вечером. Патриция Хирш известила меня на следующий день, и я сразу же приехал.
— Сердечный приступ?
— Отравление выхлопными газами.
— О… — Рабби, который сидел, откинувшись в кресле, подался вперед. Его лицо приняло задумчивое выражение, а пальцы тихо забарабанили по столу.
— Вы думаете о самоубийстве, рабби? Это что-то меняет?
— Может изменить.
— Я полагаю, что самоубийство не исключено, — сказал Сайкс медленно, — хотя записки не было, а если бы он собрался покончить с собой, было бы естественно написать несколько слов жене. Он ее очень любил. Официальное заключение полиции — несчастный случай. Видите ли, он изрядно выпил…
— То есть он был пьян?
— По-видимому, да. Он за короткое время опустошил полбутылки водки — около пинты[29]. И, наверное, отключился, а мотор продолжал работать.
— Так он сильно пил?
— Он был алкоголиком, рабби, но за то время, что он у нас работал, с ним ничего такого не случалось. Алкоголики — они не то чтобы много пьют, просто если начнут, не могут остановиться.
— И это не мешало ему в работе? Кстати, чем он занимался?
— Он был математиком в моем отделе в Годдардовской научно-исследовательской лаборатории.
Рабби задумчиво покивал головой.
— Евреи, как правило, не склонны к алкоголизму. Довольно удивительно, что, зная об этом… об этой болезни, вы взяли его на работу.
— Видите ли, математики на дороге не валяются — по крайней мере математики такого уровня, как Айзек Хирш. Может быть, вы поймете наше отношение к нему, а заодно и его проблему, если я скажу вам, что он участвовал в первом Манхэттенском проекте[30] и работал с Ферми. Когда мы сбросили бомбу на Хиросиму и поднялась шумиха, многие стали жертвами этого скандала.
— Так Хирш был не такой уж молодой?
— Да, за пятьдесят. Он получил степень доктора философии в Массачусетском технологическом институте в 1935 году. Я получил ее там же в сорок третьем, кстати.
— И тем не менее вы возглавляли отдел, а он был вашим подчиненным?
— Только потому, что я пришел в эту лабораторию раньше — сразу после получения степени.
— Скажите, а как вы его называли?
— Э-э… Вы имеете в виду — как я к нему обращался? — Сайкс вспыхнул. — По большей части я называл его доктором. Как вы понимаете, он был несколько старше меня. Но иногда, когда мы просто сидели и болтали… Как это он выражался?.. Шмус — это на идиш, я думаю, — он то и дело употреблял слова на идиш, — так вот, тогда он называл меня Рональд или Рон, а я его — Айк. Но чаще всего — все же «доктор», потому что когда вокруг технический персонал, а ты всех без разбору называешь по именам, то через какое-то время и они тебя начинают называть по имени — и прощай, дисциплина. Во всяком случае, так считает наш директор. Он старый вояка.
— Понятно. — Рабби минуту подумал. — Наверное, мне стоит нанести визит миссис Хирш. Ничего, если я заеду к ней сегодня вечером?
— Думаю, это будет замечательно.
— Тогда вам, может быть, стоит заняться ходатайством о выделении участка на кладбище. Вам надо поговорить с председателем нашего кладбищенского комитета, мистером Брауном. Если хотите, я могу позвонить ему. Вы его знаете? Марвин Браун — страховая компания?
Сайкс отрицательно покачал головой.
— Если он может сейчас со мной встретиться, я поеду прямо к нему. Вы не могли бы вызвать мне такси?
— Конечно. — Рабби направился к двери, но остановился. — Да, кстати, если для вдовы имеют значение расходы, — а я думаю, что имеют, — то простой сосновый гроб без украшений наиболее точно соответствует нашей традиции.
Марвин Браун был энергичным, предприимчивым дельцом. Он был вынослив, как терьер, и четко знал, что время — деньги, а цент доллар бережет. Он уже давно усвоил простое правило коммерции: если на каждые десять визитов приходится одна сделка, то для заключения двух сделок нужно нанести двадцать визитов. Эту доктрину он не только проповедовал, но и применял на деле. За долгие годы жена научилась приноравливаться к его темпу жизни. Она садилась ужинать в шесть часов, зная, что Марв может явиться не раньше девяти, да еще скажет, что где-то что-то перехватил, поэтому есть не хочет. «Как ты это выносишь, Мици? — спрашивали ее приятельницы. — Мы бы с ума сошли, если бы наши мужья не являлись домой вовремя к обеду или ужину. А он-то сам как это выносит? Марвин ведь уже не мальчик, знаешь ли. Пора бы ему угомониться».
Мици это тоже порой беспокоило, потому что Марву было уже почти сорок, а он, похоже, трудился напряженнее, чем когда-либо. Уже четыре года он был членом клуба «Миллион долларов», и хотя доходы от сделок позволяли ему почти каждый год отдыхать во Флориде, Мексике или Пуэрто-Рико, даже в отпуске он не мог расслабиться. Каждый день он играл в гольф и ходил поплавать, но потом возле отеля с кем-нибудь встречался и говорил о бизнесе.
С другой стороны, размышляла Мици, если Марва не было дома или если он звонил и сообщал, что придет поздно, у нее никогда не возникало сомнений в том, что это не просто отговорки, а действительно дела, его страховой бизнес. Впрочем, крайняя занятость мужа объяснялась не только страховым бизнесом: был еще храм, а также Ассоциация родителей и учителей, где он был вице-президентом, и Общинный фонд, где он курировал один из районов города. Когда она протестовала, говоря, что при его работе безумие брать на себя еще и дополнительные обязанности, он заявлял, что все это на самом деле — тот же страховой бизнес, поскольку расширяет контакты, ведь страховой бизнес — это прежде всего контакты. Однако она понимала, что он занимается всем этим потому, что ему нравится быть активным, нравится носиться по всему городу. И приходилось признать, что ему это, пожалуй, было на пользу.
«Вы не поверите, — говорила она своим приятельницам, — но дети почти не знают отца. Фактически они видят его только раз в неделю, в воскресенье утром, когда он отвозит их в воскресную школу. В остальные дни они обычно уже спят, когда он возвращается домой». Но в глубине души она была довольна. Это был ее муж, и он работал день и ночь, чтобы ее обеспечить, и обеспечить неплохо, о чем свидетельствовали их зимние поездки, ее норковый палантин и сверкающий черный «линкольн», который они наконец-то смогли себе позволить.
Успех Марвина Брауна объяснялся не только его обширными контактами. Он никогда не позволял себе безразличия по отношению к потенциальным клиентам и никогда не уставал повторять своим страховым агентам: «Прежде чем нанести визит потенциальному клиенту, вы должны разнюхать о нем все, что только можно». Так что когда жена сказала, что ему звонил некий доктор Сайкс, которого направил к нему рабби, он сразу же позвонил рабби, чтобы выяснить, что все это значит.
— Он действует от имени вдовы Айзека Хирша, который умер в пятницу вечером, — сказал рабби.
— Айзек Хирш, говорите? Господи, я же оформил ему страховой полис меньше года назад.
30
Манхэттенский проект — кодовое название работы по созданию первой атомной бомбы в США в период 2-ой мировой войны.