— Но в его поведении вообще ничто не указывало на то, что он может совершить самоубийство.
— Откуда мы знаем? Откуда нам известно, что может подтолкнуть человека? Может, это как-то связано с вашим Йом-Кипуром — Судным днем, насколько я понимаю.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил рабби.
— Только то, что он мог уже давно подумывать о самоубийстве, а бутылка водки, которая вот таким образом попала к нему в руки в Судный день, — скажем, она могла послужить чем-то вроде знака…
— Более вероятно, что она послужила поводом утолить жажду, которая никогда его не покидала, — парировал рабби. — Мы знаем, что он распаковал бутылку, когда стоял на обочине. Если он начал пить прямо тогда, то к моменту возвращения домой, очевидно, уже изрядно в этом преуспел.
— И тем не менее он ухитрился проехать еще добрых десять миль и вписал машину в гараж так точно, что не зацепил ни стены, ни мусорного бака?
— Это и есть ваш аргумент? — спросил рабби. — Что он сумел въехать в гараж, ни на что не наткнувшись?
— Это, — ответил Бим, — а также тот факт, что он достаточно соображал, чтобы выключить фары, но оставить работающим мотор, выйти из машины и опустить гаражную дверь, а потом вернуться на переднее сиденье. Если он был пьян и не сознавал, что делает, зачем он вернулся в машину? Почему было не пойти прямо домой? Он же знал, что какое-то время будет там один. Может, он и не ходил регулярно в синагогу, но, думаю, ему было известно, что в ваш Йом-Кипур служба заканчивается не раньше десяти.
— У алкоголиков часто бывает свое мнение насчет того, где можно пить и где нельзя, — вставил Лэниган. — Возможно, свой дом он считал одним из запретных мест. Собственно говоря, после того, как он закрыл гаражную дверь, зачем ему вообще было садиться на переднее сидение? Вы говорите, он собирался покончить с собой и, возможно, хотел отключиться с помощью алкоголя, так как угарный газ действует быстро. Почему бы тогда не сесть на заднее сиденье, которое не только удобнее, но и ближе к двери гаража?
Бим пожал плечами.
— Дело привычки, возможно. Важно то, что он был достаточно трезв, чтобы все это проделать: зарулить в тесное пространство между мусорным баком и стеной гаража.
— Минутку, — вмешался рабби. — Какого типа этот мусорный бак, шеф? Похоже, что он из этих новых, пластиковых.
— Так и есть, рабби. Это красный пластиковый бак с крышкой, на двадцать галлонов[38].
— Полный или пустой?
— Он должен был быть пустым, Дэвид, — сказала Мириам. — Это была пятница.
И она пояснила Биму, что мусор из домов с четными номерами вывозят здесь утром в пятницу.
— Обычно мужья выставляют на улицу полные баки вечером в четверг, а жены на следующее утро вносят пустые обратно.
— Леди права, — сказал Лэниган. — Бак был пустой.
— Ну и что?
— Так вот, есть разница, — начал рабби, и его голос постепенно стал приобретать бесстрастный лекторский тон. — Есть разница между полным баком и пустым, и еще большая разница между баком из оцинкованного железа и баком из пластика.
— Вы что — собираетесь попотчевать нас одним из этих ваших талмудистских трюков, рабби? Как вы там это называете: пил… как там?
— Вы имеете в виду пилпул? А почему нет, если это поможет нам добраться до истины?
Лэниган усмехнулся.
— Талмуд, — пояснил он Биму, — это еврейская книга Закона. У них есть особый способ доказательства, который рабби однажды на мне испробовал. Этот пилпул — что-то вроде казуистики, которая…
— Скорее это выявление тонкого различия, — сказал рабби с оттенком упрека.
— Что ж, я не против тонких различий, — снисходительно заметил Бим. — Но какая разница — пустой бак или полный, оцинкованный или пластиковый, или какой там еще?
— Фактически здесь четыре варианта. — Рабби встал со стула и, засунув руки глубоко в карманы брюк, начал вышагивать взад-вперед по комнате. — Бак может быть железным — пустым или полным, и он может быть пластиковым — опять же пустым или полным. Первое, что нужно рассмотреть, — это разница между полным баком и пустым. Полный бак обычно тяжелый, и его относительно трудно сдвинуть с места. Пустой бак легкий. И именно поэтому, конечно, полный бак на тротуар обычно выносят мужчины, в то время как занести пустой бак обратно может и женщина — это не потребует от нее больших усилий. Так вот, если бак был полным, то его действительно можно считать неподвижным препятствием. Трезвый человек понимает, что врезаться в такой бак — все равно что врезаться в стену. Ну, а если бак был пустым? Тогда он сравнительно легкий, и если задеть его машиной, то, кроме одной-двух царапин, с ней ничего страшного не произойдет. А с баком? Даже если он опрокинется, из него ничего не вывалится. Но! — и рабби предостерегающе поднял указательный палец. — У трезвого водителя проблем не будет в любом из этих случаев. С каждой стороны машины — пространство больше фута, то есть достаточно места даже для водителя моего уровня. Ну, а пьяный водитель? Допустим, у него были бы проблемы, — рабби сделал паузу, — если бы это был полный бак. Но он знает, что бак пустой…
— Минуточку, — прервал его Бим. — Откуда он это знает?
— Оттуда, разумеется, что бак находится внутри гаража. Если бы он был полным, то стоял бы на тротуаре, куда Хирш его поставил накануне вечером. Итак, у нас есть человек, который ставит машину в тесный гараж. Он знает, что с одной стороны он должен не зацепить стену гаража, а с другой стоит всего лишь пустой бак. Будучи даже лишь наполовину трезвым, он мог подсознательно понимать, что на самом деле это не препятствие. Возможно, он все-таки старался не столкнуться с ним, и то, что он проехал между баком и стеной, как будто свидетельствует о его относительной трезвости. Но, — и рабби снова поднял указательный палец, — это был не оцинкованный бак, на котором могла остаться вмятина от удара крылом автомобиля и который, в свою очередь, мог повредить машину, а пластиковый бак — пустой пластиковый бак, который от удара пружинит или отлетает в сторону.
Голос рабби приобрел талмудистскую монотонность, а указательный палец стал чертить в воздухе круги в соответствии с ритмом речи.
— Значит, если человек не боится задеть оцинкованный бак, так как знает, что он пустой, то аль ахас каммо ее каммо… — Запнувшись, рабби улыбнулся. — Извините, я увлекся. Это древнееврейское выражение, обычное для талмудистской аргументации. Оно значит… э-э… «куда как более». То есть: куда как более вероятно, что он проигнорирует пустой пластиковый бак. — Рабби повернулся к Лэнигану. — Раз уж вы проявили к этому интерес, то скажу: такой ход рассуждений очень часто встречается в Талмуде. Он называется каль ве хомар, что означает «легкий и тяжелый», и заключается в том, что там, где применим один аргумент, то другой — того же рода, но более весомый — применим тем более и даже может считаться доказательством. Итак, с нашей точки зрения пустой пластиковый бак представляет собой не большее препятствие, чем пляжный мяч. Хирш вполне мог и задеть его, а бак вполне мог отскочить от бампера и остаться в том положении, в каком его нашли.
Шеф полиции восхищенно покачал головой.
— Все честно и без обмана, Чарли. Тот факт, что бак пустой, не оставляет от вашей аргументации, можно сказать, камня на камне.
— Ну, я-то сам из большого города, про пластиковые баки мне ничего не известно. Но мои аргументы еще отнюдь не исчерпаны. Как насчет того, что машина доехала точнехонько до задней стены гаража? Уж больно ловкий трюк для парня, который так нагрузился, что забыл выключить зажигание!
Шеф посмотрел на рабби в ожидании ответа, но тот словно не слышал. Похоже было, что он вообще забыл об их существовании: откинувшись на спинку стула, он вперил взгляд в потолок.
— Что вы скажете на это, рабби? — спросил Бим.
Рабби проигнорировал и этот вопрос.
— Есть еще один прием талмудистского рассуждения, — сказал он отстраненным тоном, словно разговаривая сам с собой. — Это аргумент им каин — «если… то». По сути это что-то вроде reductio ad absurdum[39]. В данном случае это будет выглядеть так: если машина стояла так близко от стены гаража, то как он мог выйти со стороны водителя? А если она стояла так близко от бака, то как он мог выйти с другой стороны?