— Я тоже… - ответил Барнс и замялся на месте, когда девушка привязала собаку к поводку и смешно хлопнула ту по мокрому носу.
— Если бы не вы, то сбежала бы моя Фанни в поисках американского фастфуда и вернулась бы примерно такой. – девушка начала руками показывать на свою собаку и жестикулировать как та могла бы расшириться в боки. Баки снова услышал странный акцент из ее уст и ему показалось это немного смешно. Он улыбнулся краешками губ.
— Фанни? Должно быть ваш пес очень веселый.{?}[*Funny – веселый, однако кличка у собаки Fanny.]– спросил он.
— Скорее веселюсь я, пока бегаю как дура по кустам ночного парка. Тем более в Рождество. Должно выглядеть крайне обреченно с моей стороны… - разочаровано произнесла она и шмыгнула носом.
— В данном случае вы не одни, потому что до этого момента я был уверен, что был здесь полностью один.
— Прямо таки уверенны? Это всё же самый центральный из всех парк. – ухмыльнулась девушка и они сделали несколько шагов вперед.
— Я… - Барнс задумался над ответом, - имею свойство ненароком ощущать, если рядом нет народу.
— Оу! – воскликнула блондинка и нервно улыбнулась, пожав плечами. – Тогда получается у меня есть ровно такое же свойство.
После слов девушки повисла неуютная тишина между двумя. Они нескоро двигались тропой куда-то прямо, пока собака, что была крайне активна, внезапно успокоилась и тихо шла рядом. Девушка явно чувствовала себя некомфортно и Баки мог понять почему. Она одна в парке и тут ей встречается подозрительный мужик в черной куртке, лицо которого совсем не внушает доверия. Он хотел бы задать ей вопрос, что же такая красивая девушка забыла в Рождественскую ночь в парке, но боится, что напугает ту еще сильнее своими наводящими вопросами.
— Если вам вдруг некомфортно, вы идите, а я вас оставлю. Не хочу, что бы обо мне думали как о серийном маньяке. – уверенно произнес он и приостановился.
— Вы думаете я боюсь вас? О-о нет, об этом не волнуйтесь. Просто это… тяжело объяснить, но я не боюсь высоких мужчин, гуляющих одиноко ночью в парке. – такой ответ удивил Барнса не меньше, чем планировалось. Неужели девушка знает кто он такой или видела новости? Что если она боится идти бок о бок с известным советским киллером с кибернетической рукой, но не хочет показаться испуганной? Додумать еще больше страшных подробностей Баки не успел, ведь блондинка внезапно протянула тому свою левую руку, ладонь которой была скрыта под широким рукавом пальто. – Елена.
— Джеймс. – Барнс смутился, ведь ему в ответ пришлось вытягивать свою левую руку, но он все же убедил себя, что сейчас на улице холодно и его неестественно холодная перчатка не вызовет вопросов. Девушка все же успела заметить перчатки мужчины, но решила публично не удивляться. Сама она не поднимала рукава пальто, как мог подумать Баки. Рукопожатие вышло быстрым и довольно таки нервным, ведь Барнсу пришлось после него ошпарено убрать руки, что бы девушка ненароком не заподозрила лишнего.
Однако, он решил не зацикливаться на этом, чтобы не пугать в лишний раз Елену.
— Я впервые в Нью-Йорке, знаете? – заговорила она спокойным тоном. – Всегда мечтала тут побывать, а потом как-то… затерялось. И вот я тут и без единого понятия, что же делать дальше. Жизнь такая странная штука. Вчера одно, сегодня уже противоположно другое… - Баки странно покосился на неё, немного припустивши взгляд. Слова девушки засели в душу, ведь в точности передавали реалии его жизни.
— Понимаю, поэтому тоже решил перв… это Рождество провести здесь. – вовремя запнулся мужчина, что бы не проговориться, что это его первое Рождество, которое он отмечает свободно безо всяких ярлыков, например, «в розыске» или «на лечении в Ваканде». – Вы сюда приехали с кем-то или, возможно, ради кого-то?
Елена странно отвернула голову, дернув плечами.
— Ради кого-то, но планы поменялись и это… также сложно объяснить. – захрипела она, разведя руки.
— Всю мою жизнь можно описать словами «сложно объяснить», поэтому ничего в этом странного нет. – девушка внезапно повернула голову в сторону Барнса и в этот момент они проходили мимо фонаря, поэтому девушке засветило глаза и она их прикрыла, смешно насупив свой нос. У неё на удивление были крайне красивые черты лица, как смел заметить Джеймс.
— Если бы существовал документ, подтверждающий и описывающий мое существование как эти два слова, я бы его подписала. – кивнула Елена и снова устремилась взглядом вдаль. Баки хотел сказать что-то еще, но забыл наверное все красивые слова, что имелись в арсенале. Поэтому подумав о чем-то задал отстраненный, как он думал, вопрос.
— Елена – красивое имя. – девушка снова повернулась, но теперь не щурилась, а вполне себе сдержанно смутилась. – Достаточно западное, я бы сказал, потому что у меня… эм, были связи на западе. Я давно там не был и не питаю, если честно, удовольствия возвращаться. – закончил мужчина, смущенно отведя взгляд вдаль, вспоминая урывками миссии Солдата, что не привело ни к чему хорошему. Голос девушки вывел его из внутренних самовнушений.
— И не стоит. – Елена поправила челку и быстро повела рукой. – У меня в России родственники живут, не могу сказать, что у меня есть желание туда часто возвращаться. Однако, это не от меня зависит. – она понуро опустила голову.
Баки задумался, ведь редко когда встречал девушек со славянским акцентом в этой части города. Тем более не верил в свою удачу, что в Рождественскую ночь в парке возможно встретить кого-то столь понимающего, человека, который не узнал в незнакомце в черном известного Зимнего Солдата и не побежал сквозь кусты кричать его имя. Либо же просив расписаться на левом предплечье… Хотя, Елена как раз таки и выбежала из тех самых кустов. Неужели её собака почувствовала что-то и притащила одинокую хозяйку к не менее одинокому гуляющему столетнему Барнсу?
Отвечать на это Баки отказывался, ведь не верил в знаки судьбы. Тем более ночью и в частности для себя. Не верил в судьбу, которая уже десятки лет не приносила ничего хорошего. В юности его часто наставляли, что добро обязательно вернется и если он будет вести себя хорошо, то судьба склонится перед ним и поможет в будущем. Всё это была невероятная чушь! Ничего не имеет значения, если тебя уже взяли в плен, никакие твои прошлые поступки ничего не значат, если ты уже убил дюжину людей, и ничего не изменится, ведь меняться спустя сто лет поздно. Эту истину Барнс понял еще очень давно, одиноко сидя в темной квартирке в Румынии.