— Не то слово, сын мой, не то слово… — Стирая с лица слезы, прошептал тот и вновь пошёл вперёд. — Пойдёмте, мы и так запоздали.
Путь до нужного места занял ещё некоторое время. Пройдя под куполом Собора, мы покинули его через боковой неф, ведущий не на улицу, а на просторную лестницу, спускающуюся до девичьей семинарии. Здесь украшений было уже меньше, но стены были куда светлее, создавая атмосферу аскетичной строгости. На пути нам встречались группки девочек, ведомых своими наставницами в тёмных одеждах и капюшонах. Похоже, здесь располагалось нечто вроде схолума.
Далее Август вывел нас на улицу, и мы оказались у подножья Собора, но с другой стороны. Здесь располагался широкий сад, заполненный деревьями, что по сезону уже растеряли всю листву. Извилистая брусчатая дорога привела нас к святилищу. Оно было во много раз меньше самого Собора, но не менее богато украшено.
На этот раз двери сторожили воительницы в непроницаемой черной броне, украшенной белыми накидками. Как только мы появились, они нацелили на нас свои болтеры.
— Спокойно, сестры, — Август выступил вперёд, мирно выставив перед собой руки. — Это брат Хальвинд, инквизитор из Ордо Еретикус, и его дознаватель Ворн.
Несколько секунд стражи внимательно разглядывали меня, после чего одна из них произнесла что-то в вокс-бусину. Оружие всё так же смотрело в нашу сторону, что немного тревожило Себастьяна. Я видел, как напряглось тело дознавателя, готового к броску при первом же признаке опасности.
— Я думаю, всё в порядке, — тихо произнеся я, кладя руку на его плечо.
Юноша стрельнул в меня взглядом, но всё же принял более спокойную позу.
Тем временем двери в святилище распахнулись, но не для того, чтобы впустить нас. Из-под стрельчатого проема вышла женщина в такой же чёрной броне. Печати чистоты и знаки на котте говорили о её многочисленных заслугах и старшинстве среди других.
— Я Афелия. Палатина местной прецептории ордена Эбеновой чаши.
— Далеко же вы забрались от Святой Терры…
— Я сделал несколько шагов вперед, тактично отодвигая с дороги Августа и поднимая перед собой розетту.
— Я Иероним Халь…
— Я слышала ваше имя, инквизитор, — резко оборвала дева битвы, впиваясь в меня недоверчивым взглядом. — Я задам два вопроса — зачем вы здесь и что вы имеете против пребывания на Валон Урре моего ордена?
В её вопросах звучал откровенный вызов, как и у всех сестер. Многие из них были ревностными фанатичками как снаружи, так и внутри, что часто отражалось в виде чудовищных шрамов и обильной аугметики, заменяющей отсутствующие конечности.
Афелия тоже обладала следами битвы. Её зрелое лицо наискосок рассекали три борозды, начинающиеся где-то за правым виском, задевая лоб, переносицу и оканчиваясь у левого уголка губ. Эта рана была нанесена давно и, к удивлению, не обезображивала носительницу, но подчёркивала её суровый вид, прямо как коротко стриженные седые волосы.
Разглядывая свою собеседницу, я начал улавливать запах гниения, медленно растекающийся по саду. На глаза навернулись слезы, и я моргнул, чтобы стряхнуть их.
…и тут же вздрогнул, увидев перед собой полутруп Афелии, который продолжал стоять напротив меня, пошатываясь на ветру. Как у большинства мертвецов на этой проклятой планете, её бледная кожа покрылась язвами, струпьями или отслоилась вовсе. Голова облысела, а застарелый шрам теперь постоянно сочился гноем вперемешку с чёрной кровью….
— Инквизитор? — Требовательный голос целестианки вырвал меня из забытья.
Я с ужасом обнаружил, что моя рука лежит на рукоятке стаббера, скрытого под плащом. Придя в себя и прочистив горло, я спрятал руки за спину.
— Меня пригласил мой давний друг — брат Август, — рука в черной перчатке указывает на священника.
Тот подпрыгивает на месте, словно бы его в чем-то обвиняют, и тут же встаёт рядом.
— Так и есть, моя госпожа, — кивает толстяк. — Как только я узнал о случившемся, тут же послал за братом Хальвиндом. Всё-таки он инквизитор и обладает огромным опытом в расследовании подобных ересей. Я не сомневаюсь, что его помощь вам будет только на пользу!
Женщина несколько секунд оценивающе разглядывала Августа со смесью пренебрежения и злости, но в конечном счете вздохнула, опуская скрещенные на груди руки.
— Что ж, видимо, такова воля Бога-Императора, — посетовала она и развернулась ко входу в святилище. — Идите за мной, все трое.
Глава 2
Короткий коридор выложенный из обсидиановых блоков вывел нас в просторный атриум. Впереди, на возвышении нескольких метров из стены вырастала половинчатая статуя Бога-Императора. По опущенному к полу лику свисали густые волосы из белоснежного камня, а руки Его были направлены к груди. Огромные ладони замерли в положении, будто бы Повелитель человечества стремился обнять нечто столько хрупкое, способное рассыпаться от одного прикосновения.